– Здесь лежит четверо часов марок Jaeger-LeCoultre, Rolex и IWC, все 50-х и 60-х годов. Пятые должны были бы быть у вас на запястье, но тогда мы не смогли бы застегнуть ремни. Поэтому они лежат на столе.
Бергер посмотрел на свой Rolex Oyster Perpetual Datejust. Крошечные капельки конденсата сместились, так что теперь был виден только центр циферблата со стрелками, направленными в разные стороны. Было невозможно определить, сколько времени он провел без сознания.
Глядя на него, Молли Блум сказала:
– В обычном случае для расследования большой интерес представлял бы тот факт, что суммарная стоимость этих часов превышает полмиллиона.
– Это наследство, – сказал Бергер. – От моего дедушки. Его звали Арвид Хаммарстрём.
– Приятно видеть, что вы не потеряли свое чувство юмора, – бесстрастно прокомментировала Блум. – Это говорит о том, что у нас хватит энергии на продолжение допроса. Оно будет совсем другим, могу вас заверить. Но, как я уже сказала, ваши неумеренно дорогие часы заинтересовали бы нас только в обычном случае. А у нас очень необычный.
– Я хорошо разбираюсь в часах, – ответил Бергер и вцепился в металлические подлокотники наполовину утратившими подвижность руками.
– Вы хорошо разбираетесь в часах?
– Я покупаю сломанные и чиню их.
– Вы думаете, меня интересует ваше жалкое хобби? Думаете, я поэтому заговорила о ваших часах?
– Я не понимаю, к чему все это.
– Все вы понимаете, – сказала Блум, взялась за две обитые бархатом стенки отделений и потянула вверх.
В маленьком отделении под часами был виден пластиковый комок. Молли Блум достала один из нескольких крошечных пакетиков и старательно прочитала надпись на наклеенной на него этикетке:
– «Эллен Савингер», ну надо же, – сказала она. – Что это значит?
Бергер молчал. Но было хорошо слышно его дыхание.
– Это можно было бы истолковать в вашу пользу, если бы вы нашли это в доме в Мерсте и утаили от коллег. Посмотрим, что там внутри?
Она расстегнула застежку-змейку и вытряхнула содержимое пакетика на стол между двумя фоторамками. Это была маленькая шестеренка, не больше сантиметра в диаметре.
– Где вы это нашли? – спросила Молли Блум.
Бергер хранил молчание. Давно уже клетки его мозга не работали так энергично.
– О’кей, – сказала она, подождав немного. – Это можно было бы списать на традиционное высокомерие заработавшегося инспектора. «Я нашел нечто, чего никто другой не нашел, и я решу задачу намного быстрее, чем справится официальное расследование». Конечно, это нарушение, но не из худших. Но вот что еще мы имеем.
Она достала еще два пакетика. На расстоянии они казались совершенно одинаковыми, включая этикетки с малюсенькими, написанными ручкой буквами.