Он спросил себя, в который раз у него возникло ощущение, что он впервые видит настоящую Молли Блум.
– Вы прекрасно знаете, когда были сделаны эти фото, – буркнул Бергер. – Это можно посмотреть в телефоне с точностью до минуты.
Он поднял глаза и встретился взглядом с Блум. В ее глазах не изменилось абсолютно ничего.
– Если вы действительно хотите спасти Эллен, – продолжил он, заставив себя не отводить глаза от ее твердого как сталь взгляда, – зачем вы так тянули время, когда я допрашивал вас в этой чертовой загадочной роли Натали Фреден? Чтобы проверить, что мне известно? Это можно было бы проделать здесь, с помощью небольших стандартных пыток в исполнении ваших внешних ресурсов, было бы гораздо быстрее. Нет, не сходится. Вы охотник из внутренних расследований – один из лучших, которые когда-либо были у этих клоунов, – и этот спектакль вы разыгрывали не ради меня. Вы даже не верите в мою виновность. Это какая-то другая игра. И что это за игра?
Теперь глаза Блум горели. Она сильно сжала кулак и посмотрела в сторону, вверх на одну из микрокамер на потолке. Через две секунды мужчина по имени Рой распахнул дверь и уставился на Блум, раздувая ноздри. Она коротко покачала головой. Разочарованный Рой вернулся в контрольную комнату.
– В следующий раз я предоставлю ему свободу действий, – сказала Блум принужденно-спокойно. – Вы готовы точно отвечать на мои вопросы?
Бергер посмотрел ей в глаза. Совсем другой взгляд сейчас. Он попытался понять хотя бы приблизительно, что же тут происходит. Происходит что-то, чего он никак не может контролировать и в то же время не имеет, кажется, никакого отношения к Рою. Он кивнул.
– Когда вы в последний раз видели близнецов?
– Как вы и сказали, – признал Бергер. – Это снимок сделан в апреле два года назад, два с половиной. Через месяц эта мразь забрала их из школы, за две недели до конца полугодия. Они учились во втором классе. Им тогда было восемь лет, сейчас одиннадцать.
– Думаю, вы понимаете, как много информации уместилось в вашем ответе, Сэм?
Он помотал головой, возражая, но промолчал. Блум продолжила:
– Вы правда называете свою бывшую жену мразь? Так же, как вы прозвали похитителя?
– Она и есть мразь. Мерзкая баба. И слава богу, мы никогда не были женаты.
– Хорошо, что хоть блудницей ее не числите, – сказала Блум. – Мадонну-то вы себе сотворили из бедняжки Дезире Росенквист, вашей маленькой Ди[4].
Бергер не успел ответить, потому что Блум повернула вторую рамку, голубую, и показала ему его бывшую. Это была замечательная фотография, сделанная на пляже в Форт-Лодердейле во Флориде, и Бергеру все еще было тяжело на нее смотреть. Она всегда стояла повернутая к стене у него дома на письменном столе. Но теперь он опоздал отвести взгляд.