До сектора пятьдесят четыре ехали примерно полчаса. Евгения вышла на ни чем ни примечательной станции: даже по меркам двадцать первого века и даже, как показалась, по меркам Ярославля, будь в родном городе подземка. Стены из белых плит, под ногами такие же, но серые. Светящиеся указатели, бегущие строчки объявлений. Вокруг некоторых раскрывались проекции с полезной и не очень информацией, в основном реклама — работа нетчипа.
Как отключить ненужные проекции? Женька решила, что реклама исчезнет, стоит только дать соответствующе команду. Но нет! Реклама никуда не делась: то ли Ливадова не разобралась, как от неё избавится, то ли это было сделать невозможно.
Ладно, позже выясним, что и как. Ливадова оглянулась. Людей на станции заметно меньше, чем в центре. Прям, сильно меньше.
С замиранием сердца девушка направилась к эскалатору, что поднимал немногочисленных пассажиров наверх. Женька волновалась больше, чем перед первой встречей с Красноярском. Там, у штаба военного округа, её ещё держали под присмотром. В конце концов, могли даже арестовать, если б не покинула запретную без соответствующего разрешения зону. А здесь свобода, пугающая и манящая одновременно.
Пятьдесят четвертый сектор оказался типичным спальным районом. Многочисленные типовые многоэтажки с магазинами на первых этажах. Много зелени, что радовало, и в особенности тропических деревьев, что до сих пор удивляло. Нет, Женька уже знала, что климат резко изменился. На Земле значительно теплее, Красноярск теперь в субтропиках, и это единственное, что понравилось в двадцать третьем веке. Она любит, когда тепло.
Людей и машин на улицах гораздо меньше, чем в центре города. Не понятно, где все, однако Женька точно не собиралась ломать над этим голову. Нужно найти сто двадцать девятый дом по улице Неритова. Нетчип услужливо нарисовал на тротуаре уже привычные бледно-желтые мерцающие стрелки.
Долго идти не пришлось, Женька добралась до нужного дома минут через двадцать, вон он за рощей. Шла, не спеша, разглядывая окружающее и прислушиваясь к собственным чувствам. Будущее, оно перед глазами. Многим из её времени, наверно, мечталось очутиться в нём, и, если порыться в памяти, Ливадовой тоже когда-то это хотелось.
Прекрасное далеко…. Не столь уж прекрасное. Жестоким оно оказалось, а еще в прошлом осталась семья. Когда вспоминала о маме и папе, комок к горлу подступает. Сразу гонишь прочь мысли о них. Успокаиваешь себя. Думаешь, что для них ничего не изменится. Они и не заметят-то ничего. Главное вернуться в прошлое сразу после похищения да здесь, в будущем, не застрять надолго. Если они с Андреем сильно повзрослеют, трудно будет объяснить, куда потрачено несколько лет.