Нужно было прикончить американца на площади! Хуже, чем сейчас, уже не будет.
Опираясь на костыль, Артур Джонс заковылял к выходу. Андрей двинулся следом, его взгляд с неприкрытой ненавистью буравил затылок американца. Когда-нибудь — и это время наступит скоро — Ливадов проломит ему череп!
— Сэр! — капрал окликнул проповедника. — Поосторожней со своим псом, сэр! А то покусает!
Морпехи заржали, не стесняясь Джонса, еще не покинувшего борт. Ливадов оглянулся. Что сказал проповеднику тот боец? Хотелось бы знать, но по-английски Андрей не понимал.
Солдаты заметили, что раб смотрит на них, это вызвало приступ нового веселья. Только смеялись морпехи не над русским. Андрей почему-то был уверен в этом. Ливадов отвернулся и довольно оскалился. Ржут над Джонсом, и это хорошо.
Конвертоплан стоял на взлетно-посадочной площадке из плотно подогнанных друг к другу бетонных плит. Машина приземлилась в центре огромного круга, очерченного белой краской. По радиусу вдоль белой линии в бетон были вмонтированы сигнальные лампы. Во время приземления их не включали — солнце еще предостаточно, до начала сумерек больше двух часов
Андрей сразу узнал местность. Площадь перед главным железнодорожным вокзалом Ярославля, чье здание отлично сохранилось. Даже центральная башенка с часами и шпилем. Только цвет штукатурки новый — красный. На всех окнах сетки, а на крыше несколько орудийных башен с крупнокалиберными спаренными пулеметами или автоматическими пушками.
Другие строения по меркам мертвого города сохранились тоже превосходно, и также перекрашены в красный цвет. Отсутствовало лишь здание-куб с билетными кассами и новым залом ожидания. От него не осталось ничего, а вместо, хищно нацелив в небо ракеты, стояла бронированная колесная машина.
Десяток ракет на поднятой, приведенной в боевое положение пусковой установке. Над кабиной в передней части вращаются сразу два радиолокатора. Машина противовоздушной обороны, неизвестной Ливадову системы.
В остальном по периметру площади высятся знакомые с девства солидные дома-«сталинки». Непривычно видеть их без желтой окраски. С сетками на окнах и огневыми точками на крышах. Особенно дом культуры железнодорожников, о казался почему-то особенно чужим.
Ливадов оглянулся. В проемах между домами видна стена, заключившая внутри себя железнодорожный узел и ближайшие к вокзалу строения.
Внешний периметр был составлен из высоких габионов — набитых песком мешков из армированного сверхпрочного текстиля внутри каркаса из металлической сетки. Дешево и сердито. Вдоль стены с внутренней стороны виднелась металлоконструкция из лестниц и поднятых над землей горизонтальных дорожек для стрелков, а еще широкие круглые площадки со станковыми пулеметами. Автоматчиков у внешнего периметра сейчас нет, наверху расположились только пулеметные расчеты — по два бойца.