С Геннадием Андреевичем будет по-другому. Будет омерзительно, иначе не скажешь. Женька называла подполковника только по имени и отчеству, а иначе не могла. Школьная привычка лишь так обращаться к старшим. Только имя и отчество Геннадия Александровича вдруг обрели для Женьки значение чего-то донельзя противного. Фу, Геннадий Александрович! Фу-фу-фу!
Намерения подполковника сперва вызывали брезгливость, возмущение и даже злость, а теперь перестали казаться чем-то, на что стоит обращать внимание. На лице появилась ухмылка. Теперь легче, теперь все равно, подкатывал к ней толстяк или нет. Да, не зря говорят, что смех помогает. Ливадова посмеялась про себя над Геннадием Александровичем и его недвусмысленным предложением, и теперь оно никак не задевает. Потому что будто ничего и не было.
Зато Евгения отчетливо поняла другое. Профессия проститутки не для нее, хоть, по словам Киры, жить можно и жить хорошо. Только таких вот Геннадиев Александровичей будет много: толстых и худых, лысых и волосатых, как обезьяны, и вообще чужих. Женька едва не высунула язык, чтоб поплеваться.
Однако в набитом полицейскими здании, да еще с миллионом камер так делать нельзя. Вдруг примут на свой счет, и хорошо, если отделается легким испугом, то есть штрафом. Ливадова начала понимать, что шаг в сторону в этом фашистском государстве, какое иногда по старой памяти назвали Россией, чреват очень большими неприятностями.
Яна пару раз говорила, мол, прежняя Россия погибла в огне Третьей мировой и катаклизмах Судного дня. Тогда Евгения не придала значения тону, которым это было сказано, и сейчас очень хотелось бы услышать про прежнюю Россию вновь. Появится ли сожаление в голосе помощницы профессора Мартынова?
Евгения вошла в лифт. Вместе с ней на первый этаж спускались три младших офицера. Лица холеные! Почти, как у Воронцова.
Как кстати вспомнились сумасшедшие ученые! Они в представлениях Женьки тоже недалеко ушли от фашистов, но сейчас лично для нее оказались источником небольшого дохода. Полторы тысячи рублей. Чуть больше, чем месячная арендная плата за ее нынешнюю квартиру, из которой продеться съезжать.
Полторы тысячи рублей — почти столько, сколько сейчас на счету. Мало конечно, но уже что-то и скоро будет еще. Евгения закусила нижнюю губу. Опять самоуспокоение! Опять эти мысли, что деньги у нее есть! Девушка знала свою слабость. Становится чуточку ленивой, когда в кошельке что-то есть, и обычно увлекается самообманом. Все как бы хорошо… Но нет ничего хорошего! Особенно сейчас.
Покинув лифт, Ливадова направилась к стеклянным дверям — выход из здания Департамента миграции и учета неграждан. Дежурный офицер, с которым Евгения общалась, заходя внутрь, приветливо улыбнулся и даже ободряюще кивнул.