Дизель-тепловоз тянул пять пассажирских вагонов, тоже окрашенных в серое, с эмблемой «Белой головы», и длинную змею грузовых с каменным углем. Андрей взглянул на экран. Посреди состава, между вагонами с углем, сцеплены два бронированных вагона. Дли личного состава военной команды поезда и главного вооружения. У каждого на крыше башенка со ста двадцати миллиметровым орудием, две с крупнокалиберными пулеметами и вращавшаяся платформа для четырех ракет. Боевое оснащение двух вагонов в середине состава видеоролик показал в деталях. Замыкающим вагоном должна идти третья платформа с мешками с песком для укрытия пехотного отделения и защиты зенитного орудия.
Поезд остановился, третий вагон встал напротив входа в здание вокзала.
— Поднимайся, — велел Джонс.
Пассажиры и их собственность потянулись к четвертому и пятому вагонам. В них уже раскрылись двери в ближней к голове поезда части, и появились проводники. В каждом вагоне это была пара, мужчина и женщина. Женщины со строгими прическами и в форменной одежде: светлые блузки с эмблемой кампании «Белая голова» на сердце, черные юбки чуть выше колен, чулки и туфли на каблуках.
Мужчины-проводники оказались вооружены и форму носили только черную: рубашка с эмблемой кампании, брюки и туфли. Ремень и кобура почему-то белые. Проводники-мужчины первыми спустились на перрон, они направлялись к задней части вагона. Там тоже была дверь. Закрытая.
Из первого вагона кроме проводников выбрались шесть бойцов «Белой головы». Без экзокостюмов, просто в зеленых комках и с пистолетами-пулеметами. Попрыгали на перрон, чтобы размяться. Кто-то из них приятельски приветствовал наемников из местного гарнизона, стоявших в оцеплении.
Против ожидания пассажиры шли к задней части вагонов. Артур Джонс, Андрей и примерно половина из тех, кто собирался ехать дальше, столпились у пятого вагона. Проводник распахнул дверь, она открывалась только снаружи.
— Будешь в отделении для неграждан, — произнес Рамирес. — Как окажемся на месте, ошейник начнет жечь. Тогда выходи.
Ливадов непонимающе смотрел на американца. Ему абсолютно все равно, что тот говорит. С минуту назад вдруг сделалось очень плохо. Проняло ознобом, в теле возникла ломота. Андрей видел и слышал все, что происходит, но словно чужими глазами и ушами. Захотелось усесться прямо на асфальт, обхватить колени руками, опустить голову.
Что происходит? Андрей с трудом задал себе вопрос, на который не было ответа, да и все равно, что с ним. Только очень хреново.
— Едешь здесь! Когда ошейник будет жечь, выходи! — со злостью повторил Джонс. — Уяснил?