— Вряд ли нужно беспокоиться, — Дмитрий протянул машину чуть вперед. — Я уже полтора года таксую, и обычно предупреждения о террористической угрозе оказываются ложными. Но покинуть Загон все же не помешает.
— Хотелось бы.
Полиция осматривала автомобили довольно быстро, такси уже скоро вырвется из пробки. Однако для Женьки минуты под дулами автоматов и пулеметов тянулись очень долго. Она вся изнервничалась. Отчего-то думала, что вот-вот что-нибудь взорвется.
Наконец, к импровизированному пункту досмотра, до которого метров тридцать или сорок, медленно двинулся серебристый фургон. Следующим будет желтое такси. Полицейские стояли у броневика с номером 013. Это его видели, несущимся с проблесковыми маячками полчаса назад.
Серебристый фургон подкатил к бронемобилю. Раздался взрыв.
Тишина.
Удивительно, как можно думать о тишине, когда рядом кто-то скулит, а в небе по воздуху бьют лопасти вертолетных винтов. Но Андрею казалось, что все вокруг железнодорожного состава погрузилось в тишину. Потому что смолк бой. Сопротивление «белоголовых» подавлено.
Быстро же укатали отряд, который должен был обеспечить безопасность поезда!
Рядом постоянно всхлипывала полная женщина в грязном, порванном белом трико, красной майке и с тапочком на одной ноге. Около нее лежал седой мужчина, тоже с излишней комплекцией, в задранном халате, спортивных штанах и мягкими ботинками на ногах. Он пытался успокоить женщину, поглаживая ее по спине, но безрезультатно.
Андрей узнал супружескую пару, видел их на перроне перед отправлением. Хозяева Хенка; он, кстати, недалеко — в луже крови рядом с молоденькой проводницей. Выскочили на левую сторону, по которой стреляли из кустарника. Пулеметы скашивали всех, кто оказался на линии огня.
Жаль бедолагу Хенка. Единственный, кто по-человечески отнесся к Андрею в новом мире. Проводницу тоже отчего-то жаль — совсем зеленая еще девчушка. Вряд ли она восприняла бы Ливадова лучше, чем двуногий скот, проходящий по проездному документу, и собственность Артура Джонса, но и она в общем-то невинная жертва.
Кому бы сдохнуть, так это Рамиресу! Однако американца нигде не видно, и ошейник молчит. Это вселяло острожную надежду, что Джонс действительно мертв. Только как же снять с себя опостылевший стальной обруч! Сука!
Ливадов смотрел на вагон над собой, размышляя, что предпринять, и времени на раздумья почти не нет. Внутреннее чувство буквально кричало, что надо действовать, да только, что предпринять, когда почти не представляешь обстановку?
Пока велась стрельба, Андрей предпочёл не рисковать, и не высовывался из-под вагона. Просто лежал на шпалах за сдвоенными колесами, чтоб не поймать шальную пулю.