Я понимаю, что это кажется невероятным, но лишь в тот момент, когда я заметила эту боль, я ее вспомнила.
– У меня болит спина, – сказала я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Я даже не смогла бы понять, кому именно сказать это, потому что уголком глаза видела, как по меньшей мере двадцать человек беспорядочно сновали по комнате, переговариваясь так быстро, что их слова просто сливались в однообразный шум. От этой комнаты у меня в памяти остались лишь звуки и зрительные впечатления – звуки и впечатления, которые я не могу даже упорядочить. Люди в голубых пижамах сновали туда-сюда, приборы пищали, яркий свет огромной лампы надо мной бил в глаза, заставляя меня щуриться. Кто-то менял пакет с лекарством в моей капельнице. Кто-то просил катетер. Я слышала слова «рентген» и «томография».
Моей шее было неудобно в корсете, и я попросила толстого санитара с добрым лицом снять его с меня.
– Нельзя, до тех пор, пока мы не обследуем позвоночник, – сказал кто-то.
– Потерпи еще немного, милая, – сказал санитар.
Есть ли у меня аллергия на лекарства? Нет. Были ли у меня какие-нибудь заболевания, о которых им следует знать? Нет. Не беременна ли я? Господи, надеюсь, что нет.
– Я здоровая, как лошадь, – сказала я.
Какой-то мужчина, который, как я узнала позже, был нейрохирургом, остановился рядом со мной, чтобы сказать, что они измеряют мое давление и проверяют чувствительность с помощью булавочных уколов. И они будут вводить мне стероиды, чтобы предотвратить отек, потому что положительное действие стероидов перевешивает возможные побочные эффекты.
– О’кей, – сказала я. Но только когда он ушел, мне пришло в голову спросить: – Отек чего?
Но мне никто не ответил.
После осмотров и компьютерной томографии ко мне снова подошел нейрохирург и стал говорить какую-то бессмыслицу:
– У вас взрывной перелом поясничного позвонка. Мы отправляем вас на операцию в хирургическое отделение. Оценка ваших жизненных показателей произведена, и обнаружились некоторые отклонения от нормы, а крестцовый отдел спинного мозга позвоночника немного сдавлен. Но есть и хорошие новости – ваша подвздошно-поясничная мышца функционирует, и мы надеемся, что повреждение неполное. Конечно, мы узнаем больше, когда проведем операцию.
– Неполное повреждение чего? – спросила я.
Он удивленно моргнул, словно думал, что я уже это знаю.
– Вашего спинного мозга.
Я на секунду задержала дыхание.
– Поэтому у меня болит спина?
Он отвернулся и что-то спросил у санитара. Потом он снова повернулся ко мне и сказал:
– Вам повезло. Позвонок поврежден, но не задел спинной мозг. А теперь нам нужно лишь добраться до него и удалить все осколки.