– Ты выглядишь намного лучше.
Ее слова были добрыми, но взгляд был испытующим. Она пристально изучала меня, и мое лицо внезапно начало чесаться под этим взглядом. Она продолжала:
– За исключением этих шрамов на шее и – о, боже!
Она увидела участки под моими ключицами, с которых брали кожу на пересадку. Она невольно отступила на шаг и попыталась восстановить хладнокровие.
– Им что, пришлось обрить твою голову? – спросила она спустя некоторое время.
– Нет, – сказала я. – Это просто такая модная стрижка.
– Я уверена, что твои волосы скоро снова отрастут.
– Я планирую сохранить эту прическу. Мне она нравится.
– Ну что ты! – сказала Ивлин. – Она чересчур мужская.
– Я считаю, что это прикольно.
– Не сомневаюсь, что ты передумаешь, когда придешь в себя.
Мать Чипа была во многом похожа на мою. Чрезмерно собранная. Чрезмерно сфокусированная на том, как все выглядит, а не на том, какие чувства люди при этом испытывают. Чрезмерно требовательная как к себе, так и к окружающим, но слишком хорошо воспитанная, чтобы сказать об этом во время светской беседы.
Но все же иногда и она допускала забавные оплошности.
Я знала ее достаточно долго для того, чтобы понимать, о чем она думает. Она и моя мама вместе играли в теннис, вместе делали педикюр и очень дорожили своей дружбой. Они уже десять лет жили в соседних домах, и за все это время, по-моему, у них не было ни единой размолвки. То, что две такие женщины оказались соседками, было по-настоящему удивительным совпадением. У них были одинаковые взгляды почти по всем вопросам, и суть всех их разговоров сводилась к тому, чтобы поддержать мнение друг друга. Можете себе представить?
Конечно же, у них были виды на нас с Чипом. Они, безусловно, мечтали стать одной счастливой семьей.
И поэтому я не ждала никакого подвоха, когда она нахмурилась, немного придвинулась ко мне на своем стуле и сказала:
– Я хочу поговорить с тобой о Чипе.
Слышать его имя было для меня странно. Во время его последнего посещения я заметила, что он снова начал принимать душ. И это показалось мне некоторым прогрессом. Он также прислал мне несколько букетов, и, хотя я дала указания, чтобы все цветы относили в детское отделение, его букеты все-таки доставляли мне.
Моя мама непременно красиво расставляла их на подоконнике.
Надо отдать ему должное, он, безусловно, прилагал некоторые усилия.
– Он, кажется, немного пришел в себя, – сказала я. – Кажется, он снова начал принимать душ.
– Да, – согласилась Ивлин. – И он больше не сидит по ночам в барах.
– Это прогресс, – заметила я.
– Но, – сказала она, беря меня за руку и крепко сжимая ее, – не думаю, что он счастлив.