– Тысяча чертей, Полянская! Какого дьявола так поздно, бля?! – вопросил Пират невидимым ртом.
– Горошек грузили. – Ответила та. – А потом я смотрела на пальцы.
…Они познакомились странно. Полянская кипятила воду для капучино, когда с ней стал разговаривать чайник. Полянская не особенно удивилась. Это могло быть следствием чего угодно – от теплового удара до трёхдневной комы от отравления, полученного в результате случайной дегустации секрета шеф-повара. Надо сказать, что, как и любая женщина двадцати лет, Полянская вообще ничему не удивлялась, потому что уже знала об этом мире всё и весьма от него устала. Но потом она узнала, что её сменщица Гнатюк тоже слышала, как чайник иногда странно ругается. Через чайник Полянская договорилась с Пиратом о встрече, и с тех пор каждый вечер они собирались вместе на берегу и водили дружеские беседы.
А ещё приходила Обезьяна. Она была не только инструментом заработка фотографа Лебедько, но и его тайным ангелом-хранителем. Каждый вечер, когда он диагоналями приходил домой, переведя в исполинскую печень все переводы «СберОнлайн» от благодарных воронежских матерей за фотоснимок с «Какааая обезьяяяянка Трофим не трогай руками вдруг заразная!!!» и плашмя падал на сизый матрац, Обезьяна аккуратно снимала с его ног сбитые остроносые туфли и выкладывала на видное место паспорт. Надо сказать, что это было трогательно, но достаточно глупо. Снятая обувь и невредимый паспорт держали Лебедько в твёрдой уверенности, что он умеет пить.
…Обезьяна спрыгнула с шелковицы и, побегав по Полянской, удобно улеглась на её острых коленях.
– О чём сегодня поговорим? – спросил Пират.
– Об Олеге из хостела, – предложила Полянская. Олег был претендентом на новый курортный роман.
– И что тебе в нём не нравится?
– Он рыжий.
– А-А!!! – спросила Обезьяна.
– Что значит «и что»?! Рыжие – они ж как хамелеоны! В жару они красные, в мороз – синие… Два месяца в году только, блять, естественного цвета – в мае и сентябре!
– А-АА!!!
– Не, с Игорем точно всё. – Отрезала Полянская.
– А этот-то чем не угодил?
– Он некрасиво смеётся. Разевает рот как пеликан. Туда, блин, баржа войдёт, ещё и место останется.
– Клянусь богом, ты сдохнешь, облепленная кошками!
– Лучше кошками, чем пеликаном!
– А-АА!!!
– Вот именно.
…Так они могли сидеть до утра, и Полянская совершенно не чувствовала себя уставшей. Может быть потому, что в обществе друзей она не напрягалась быть не собой. Очень ценное преимущество общества друзей.
И каждое утро у них был свой ритуал. Полянская засовывала голову в лицо Пирата, и он её глазами любовался восходом, вдыхал её носом утренний бриз, чувствовал её губами морскую соль.