– Бу-бу-бу. – Сказал женский голос за стеной.
– Бу. – ответил ему мужской.
– — Коротко отрезал женский.
Карта строительного магазина в голове Караваевой растворилась в ночи, светлый лик близняшки Кейт покрыла огромная волосатая родинка… Караваевы высунули носы из-под одеяла, расцепили мизинцы Любви и прислушались. Постепенно слова за стеной обретали оскорбительные очертания:
– Бля, я бу-бу нахуй!!!
– А я не бу-бу, Андрей?! Я бу-бу-бу-бу-бу-бу каждый ****ый день, бу-бу-бу-бу-бу в отличие от тебя!
– Так бу-бу-бу-бу-бу от меня?!
– Бу-бу-бу, долбоёб, всего лишь бу-бу-бу-бу-бу-бу сука хотя бы раз!!!
Взаимное бубуканье с каждой минуты только набирало обороты и на интеллигентные похлопывания по стене с учтивыми просьбами замолчать никак не реагировало.
– Я пойду к ним! – сказал жене храбрый Караваев.
– Не надо. – Спохватилась жена. – Вдруг там какие-нибудь неадекватные алкоголики, вооруженные большими ножами? Подумай о нашей семье!
– Ты права. – Согласился Караваев и облегчённо выдохнул в себя. – Побранятся и успокоятся. Может, ещё серию?
…Но соседи и не думали жалеть караваевский покой. Бубу повторилось и на следующую ночь. И на следующую. И ещё на девять. Когда НВО и Нетфликс перестали поспевать с выпуском интересных сериалов за бессонными ночами Караваевых, муж встал с кровати и обул кеды потяжелее.
– Зачем ты обулся, милый?
– Вдруг придётся драться ногами. – Глухо ответствовал Караваев, на всякий случай напомнил жене свою группу крови для переливания и вышел. Помявшись на соседском половичке с полчаса, Караваев утопил кнопку звонка в неблагополучную квартиру. Дверь открыл пауэрлифтер Алехно и жимом бровей спросил, в чём дело.
– Извините ради… Доброй ночи. Я сосед ваш… Караваевы. – Твёрдо пролепетал Караваев в алехновский пуп. – Вы не могли бы не шу… Нам завтра на работу и…
– Сплю. Я. – Донеслось откуда-то сверху, вероятно из головы Алехно, подпирающей лосиные рога с полиэстеровыми шапками.
Пальцами ног Караваев судорожно вцепился в удирающий пол:
– Но я я я слышал женский голос. У вас была женщина. Она что – ушла?
Монументальное тело Алехно задрожало, и вместе с ним задрожало всё вокруг в радиусе десяти кварталов.
– Она… – Мускулистый голос пауэрлифтера разом потерял в весе. – Она… да. Три месяца назад… к чемпиону Орла… Бля… Олечка… Зачем вы напомнили?! За-чем?! ЗАЧЕМ!!!
По щеке Алехно покатила мутная протеиновая слеза. Он захлопнул дверь так, что проснулись в Лиссабоне, и до утра глушил боль жимом от груди.
Караваев же куском размокшей ваты вкатился обратно и заполз под одеяло в объятия жены.