– Да господи ж ты боже мой! – пропыхтела горгона Зернова, вылезая из-под каменного менеджера по продажам Тихомирова. Он застыл очень неудачно – обвивая её руками, поэтому Зерновой пришлось включить всю свою гуттаперчивость, чтобы выползти из цепких мраморных лап с подделкой под «Ролекс». Дальше будет рутина. Она дождётся 11 утра, достанет из кладовки молоток и расколотит Тихомирова на мелкие кусочки. Потом до позднего вечера она будет выносить менеджера в карманах и высыпать на пустыре, как этот долговязый Тим Роббинс, удирая из Шоушенка. Затем подметёт пол, выпьет бутылку вина (на самом деле две) и прорыдает всю ночь. Потому что такая жизнь уже, чесслово, задолбала.
Она не хотела его убивать. Ещё в переписке на сайте знакомств они договорились: если дойдёт до секса – она на него не смотрит, а он на неё. К тому же всю свою спальню Зернова давно заставила зеркалами. Это было мудрым решением: в сексе мужчины действительно любят глазами, и весьма часто – себя. И Тихомиров был как раз таким, она выбрала его из-за чёрно-белой аватарки с идиотским взглядом из-под шляпы, который он считал демонически-привлекательным. В общем, всё шло по плану, пока…
…Зернова давно свыклась со своей суперспособностью ставить памятники при жизни. Она носила тёмные очки (после ночи винных рыданий они были вдвойне полезны), соврав на работе, что у неё редкая форма светобоязни. Этот скилл ей даже нравился – например, она с удовольствием посмотрела на одну тварь из финотдела, которая распускала слухи о Зерновском алкоголизме и «логично» вытекающем служебном распутстве с коллегами обоего пола. Статуя получилась почему-то гипсовая и никак не желала тонуть в реке, что многое говорит о человеке. Ну и еще один раз она зыркнула на какого-то извращенца, который мастурбировал на неё из окна напротив. Это было большой ошибкой – выяснилось, что этот болван жил один (кто бы сомневался), и застывший в неистовом дрочеве памятник таращился на неё из окна еще два месяца, пока она не переехала.
Но вот к чему горгона никак не могла привыкнуть, так это к змеям на голове. Эти твари шипели и извивались круглосуточно. Серпентарий на собственной башке – та ещё радость. И главное – они норовили цапнуть всякого, до кого могли дотянуться. Её сестре повезло – на ней жили безобидные полозы. Зернову же природа наградила арлекиновыми аспидами. Мало того, что она выглядела как обдолбанный панк, так еще и одного такого «волосика» хватило бы, чтоб грохнуть 20 человек без всякого взгляда. Чтобы просто выйти на улицу, нужно было сначала накормить всех этих придурков мышами, чтобы они уснули, и запихать их под шляпу. Мыться шампунем и расчёсываться они категорически отказывались, а когда выставляли свои раздвоенные языки, это напоминало Зерновой секущиеся концы, и она бесилась пуще прежнего. Собственно, из-за них бедный Тихомиров и пострадал.