Великая Парагвайская война (Кондратьев) - страница 18

Бразилия и Аргентина с тревогой следили за милитаризацией Парагвая, прекрасно понимая, с кем он собирается воевать. Но до поры до времени они не предпринимали ответных действий, полагая, что Парагвай еще не готов к большой войне, а значит, в обозримом будущем не сможет представлять серьезной угрозы.

Обстановка резко обострилась в феврале 1864 года, когда в раздираемом внутренними противоречиями Уругвае пришел к власти лидер партии «Бланкос» («белые») Атанасио Агирре. Его партия уже несколько десятилетий с переменным успехом боролась за контроль над страной с конкурирующей партией «Колорадос» («алые»). Эта борьба то и дело приобретала вооруженный характер, породив череду гражданских войн.

1864 год не стал исключением, «алые» не признали победу Агирре и в очередной раз взялись за оружие. В ответ Агирре попросил помощи у Парагвая, а Лопес тотчас же согласился, пообещав оказать содействие всеми средствами, включая военные. В подкрепление своих слов он объявил в стране мобилизацию.

И тут бразильское руководство взволновалось не на шутку. Во-первых, Бразилия имела серьезные экономические интересы в Уругвае. Бразильцы составляли почти 20 % населения этого небольшого государства, и им принадлежало около трети сельскохозяйственных земель, а также ряд промышленных предприятий и банков, включая крупнейший частный банк страны. Бразильский бизнес давно привык к регулярным уругвайским смутам, однако вмешательство сторонней силы уже проходило по категории «неприемлемого риска». Тем более что это вмешательство могло поставить Уругвай под внешний контроль.

Подлинные схемы установки артиллерийского вооружения на пароходы «Парагуари» и «Ипора». Англоязычные подписи на чертежах говорят о том, что они были начерчены кем-то из британцев, работавших на Асунсьонской судоверфи

Во-вторых, военно-политический альянс Парагвая с Уругваем серьезно менял общий баланс сил в регионе. Расположенный на берегу океана Уругвай мог стать для Лопеса вожделенным «окном в мир». И хотя Парагвай отделяла от Уругвая аргентинская провинция Корьентес, она в те годы почти не контролировалась центральным правительством и в ней были сильны сепаратистские тенденции.

Если бы Лопесу удалось оторвать Корьентес от Аргентины, превратив этот барьер в мост между ним и его новоявленным союзником, то Парагвай мог бы всерьез претендовать на статус континентальной сверхдержавы.

Разумеется, ни бразильцев, ни аргентинцев не устраивал подобный сценарий. Таким образом, решение Лопеса сыграть на повышение запустило масштабный и весьма опасный процесс.