Потом она слышит, как женский голос стонет во тьме. Дриада сжимается, закрывая руки ушами. Но звуки слышны, и в них… этого не может быть… слышится удовольствие. Мирели не верит своему слуху, такого просто не может быть! Это не может нравиться! Но помимо этого в ней рождается злость. Бешенство. Ей предпочли, гоблиншу, дикарку, страшилище. Я им всем покажу! Я ему покажу! Ярость заполняет мысли, и душа девушки, подобно пламени, которому бросили топлива, расправляет крылья и она засыпает, устав от схватки и потрясений.
* * *
Сегодня ночью я был особенно нежен с Риной, стараясь доказать себе, что я не животное, одержимое похотью. Не хотелось бы признавать, но вечернее представление вызвало в моем внутреннем мире неприятие и грязь. Не понравилось мне, но понравилось моему телу. Не хочется лгать себе, но где-то в глубине души я наслаждался такой властью. Кто я? Интересно, это раздвоение души и вместилища или разума и физиологии. Порочен ли я? Или все эмоции были навязаны моим нынешним «сосудом». А может это именно я потенциальный насильник? Ловя ее беспомощный взгляд, я упивался своей властью, своей силой. Но мой мозг был холоден и спокоен, а внутренний «зверь» неприятно царапал своими коготками мою душу. Самое плохое то, что я знал — я действую правильно и поступил бы также в следующий раз. Так все же кто я? Первый раз мне захотелось вспомнить себя. И передо моими глазами проносится вереница женщин. Я кричу во сне, пугая любовницу. В большинстве, все эти женские глаза полны ненависти.
С утра лагерь наполнился гомоном гоблинов, судя по грубому смеху и незамысловатым шуткам, мое войско уже было в порядке. Рина убежала готовить завтрак, а я решил позвать к столу свою новую боевую единицу. Отловив первого попавшегося бойца, отправил его за дриадой. Обратил внимание, что страха у моих солдат наша пленница больше не вызывает, кричал ей Ревун громко и дерзко. Ведьма никак не отреагировала на дерзость, а молча поднявшись пошла ко мне. Здоровяк, передав приказ, двинулся по своим делам, но тут упал. Трава запутала его ноги. Я ухмыльнулся, значит девчонка пришла в себя. А то боялся, что переборщил вчера.
— Слушаю, Вождь, — доложилась она, подойдя поближе.
Походка ее была легкой, элегантной и соблазнительной, характерец еще тот, явно оправилась и что-то задумала.
— Садись, Мирели, — отвечаю я и указываю ей на стульчик рядом. — Ты тоже, — это я обратился к своей подружке, которая принесла завтрак.
Колдунья села на указанное место, моя подруга тихо села на дальний стул. Кстати, обстановку тоже «подарил» господин Тетчин. Отличную мебель они производят, когда я увидел этот гарнитур, так ему и сказал, заодно и забрал весь наборчик.