Некоторыми участниками совещания это заявление было воспринято как шутка. Станции не взаимодействуют друг с другом. Все их взаимоотношения происходят через научные городки. Кроме того, уровень аппарата органов самоуправления был очень примитивным на станциях, чтобы действовать за рамками возложенного на него регламента. А особенности социального устройства общества на станциях ни как не располагали к серьёзным изменениям без решения совета руководителей коллаборации. Тем не менее, серьёзный тон, с которым было высказано предположение о заговоре, многих заставил задуматься.
— Это ещё менее вероятно, чем случайные аварии. — попытался запротестовать один из членов совета руководителей. — Вы хоть представляете, что любая деятельность, направленная против идеологии федерации, пресекается моментально на любом уровне контроля. Я могу допустить заговор внутри одного городка станции обслуживания. Но то, что подпольные организации различных республик смогли сговориться между собой, причём оставшись не выявленными ни аппаратом самоуправления, ни кем-либо ещё — как минимум странно.
Руководитель лаборатории НИИ Квантовых Взаимодействий Макс Левон, выслушав мнения участников совещания, взялся подводить итоги:
— Администрации самоуправления станций обслуживания докладывают в совет руководителей коллаборации, что на станциях полный порядок, никаких волнений среди населения не выявлено. Представители церкви Слепого Отца заявляют, что от настоятелей храмов, которые ведут свою деятельность на территории станций, информации о совершении преступлений против идеологии государства не поступало. А на деле что мы имеем? Массовый пикет рабочих, забастовку обслуживающих предприятий? Мы сами не способны ничего с этим поделать, что говорит о высоком уровне организации заговорщиков. Нам нужно организовать дипломатические визиты на станции, являющиеся нашими важнейшими партнёрами, прошу заметить, а не просто обслугой. — Макс попытался воззвать к соответствующему отношению к станциям, приносящим значительную пользу научным городкам, однако большинством его коллег это оказалось воспринято как преувеличение в пользу городов периферии.
Совет руководителей принялся к разработке плана экстренного дипломатического визита республик, на территории которых находились станции обслуживания с нарушениями в работе.
Станция Ториевые Залежи оказалась не самой худшей из всех станций обслуживания, не смотря на повышенный радиоактивный фон. По крайней мере Макс Левон, прибывший сюда с дипломатической миссией ожидал, что зона гетто будет выглядеть менее привлекательной. Макс был одним из немногих прохожих, кто пользовался на улице респиратором. Возможно, что воздух на этих улицах вполне безопасен, но Макс не хотел рисковать, глотнув облучённую торием пыль. Учёного отличал не только респиратор, а также капюшон из плотного материала, такая же плотная верхняя одежда и очки. Макс понял, что не зря предусмотрительно надел всё это, когда заметил, как много облысевших людей ходит по улице. Но не только лысина была такой характерной для местных жителей. У многих Макс наблюдал на коже язвы или странные цветные пятна. Многие жители имели явные физические отклонения. Учёный не мог определить, врождённые это дефекты, или приобретённые заболевания, вызванные разрушением костей и мягких тканей организма под действием местного радиоактивного фона. Макс мысленно благодарил совет руководителей за то, что они заставили его взять в район гето толстенный костюм с климат контролем, в котором он выглядел более чем странно, учитывая особенности жаркого климата Ториевых Залежей. Станция славилась не только жарой, но и очень развитой инфраструктурой, в сравнении с другими станциями такого же уровня. Помимо промышленных зданий, заводов, шахт на Ториевых Залежах было много памятников, монументов, беседок, где можно было спрятаться в тени. Город имел большое количество парков, аллей и скверов. Всё для того, чтобы граждане могли отдохнуть после тяжёлого трудового дня. На одной из пешеходных улочек в самый оживлённый момент, когда люди шли с работы, с учёбы, а кто-то просто гулял, Макс услышал громкие восклицания. Возле фонтанчика стоял человек, собрав вокруг себя нескольких зевак, и призывал всех прохожих задуматься над его словами: