«Бюрократы чертовы» — очень спокойно, точно и адресно дал определение Седой. Затем он слегка пнул ступеньку, и лестница послушно вынесла его наверх. Жёлтая дыра затянулась, как только он покинул её. Седой ещё раз окинул взглядом одуванчиковое поле и негромко, но с восклицательной интонацией произнес: «Илья!»
И тотчас же на небесах загромыхало, натянуло невесть откуда тяжёлых грозовых туч со всех сторон. Первая молния полоснула вдоль неба, и почти тотчас же другая стрелой пролетела почти к самым ногам Седого.
Яркая вспышка на мгновение ослепила всё кругом, после чего в месте, где в землю возникла молния, возникла горящая повозка с запряженными в неё четырьмя огненными конями. На козлах сидел веселый бородатый старичок.
— Туточки я, куда изволите править? — весело произнёс Илья.
— К четвёртому, — ответил Седой, вскакивая в повозку.
— Ясно. Тиха украинская ночь. То есть, день, простите. Но, залётные! — и повозка плавно вознеслась в небеса.
* * *
Водитель автобуса на обратном пути в недоумении смотрел на очистные сооружения. Вместо привычно неудобоваримого запаха, сбивающего с ног даже молодого поросёнка, от очистных сооружений приятно пахло медовым одуванчиковым ароматом, усилившимся после грозы. Пассажиры пооткрывали окна и весело ругали синоптиков, суливших на этот день ясную безоблачную погоду.
Район Чернобыльской АЭС был обжит бомжами, часто посещаем мародёрами и прочими уголовными элементами. Но в зону четвёртого энергоблока никто не совался. Поэтому спускающаяся с небес колесница не была замечена. Седовласый бодро соскочил на землю, а добродушный возница ласково произнёс: «Осторожно, двери закрываются, колесница идет в депо. Но, родимые!» После этого колесница превратилась в облачко пара, которое плавно поднялось вверх.
Седовласый улыбнулся и уверенно вошел в здание. Произведя те же манипуляции, он вскрыл идентичное отверстие в полу и встал на первую ступень точно такой же лестницы. На этот раз лестница плавно поехала вниз.
Эскалатор кончался в просторном вестибюле, заполненном душами грешников. Души томились в ожидании, перечитывали в сотый и тысячный раз многочисленные объявления, тоскливо и опасливо смотрели друг на друга. Погибшие в катастрофах семьи держались кучками и были не столь угрюмы. Это в очередной раз подтверждало, что вместе умирать не так обидно.
На Седовласого никто не обращал внимания. Он пошел через проходную, не замедляя шага. Тотчас перед ним замкнулись механические преграды турникета.
— Далеко собрался? — грубо одёрнул Его вахтёр, дыхнув перегаром.