Желающих нашлось немало к явному неудовольствию тех, кому некого было пригласить. В числе последних был и я: с подружкой своей не так давно рассорился, а другой, новой, еще не обзавелся. Но самое обидное было то, что Нелька, которая уже второй месяц мне нравилась, с радостью внесла денежку за какого-то парня. По этой причине домой с оргсобрания я шел с подпорченным настроением: она же знала, не могла не догадываться, что нравится мне.
До желанной субботы надо было пережить пятницу. Известно, что лучшее времяпрепровождение — это кино. Жизнь нашего захолустного городка тогда немало оживлял новый кинотеатр, не простой, широкоформатный. Уже одно только название — «Космос» — волновало и зазывало. Туда я и направился в пятницу после работы. Да и в любом случае нельзя было пропустить романтический французский фильм: все только и говорили об «Анжелике — маркизе ангелов». Идти до «Космоса» было не близко. Надо сказать, что наш городишко делится на две части: на северную, культурную, с библиотекой, спортзалом, Домом культуры, и даже с кафе, а теперь еще и с кинотеатром, и на обиженную достопримечательностями часть южную, где я жил и работал на допотопной бумажной фабрике. У нас даже шутка бытовала: «Мы южные, никому не нужные». Две части разделяла достаточно густая лесополоса, шириной в пару километров, а соединяла неглубокая речка. Из одной части города в другую вело окружное асфальтированное шоссе и пара узких проселочных дорожек, одна, самая короткая, шла параллельно речке. Собственно, не дорожка, а тропинка, тропа. Шоссе представляло собой очень изогнутый лук, тропа — натянутую тетиву этого лука.
Правда, этой короткой, вдольречной тропой местные ходили редко, и на то были причины. Она пользовалась дурной славой, поддерживаемой, конечно же, завиральными легендами старины глубокой. «Место нечисто», — отмахивались жители, старушки при этом еще и крестились. В расхожих легендах утверждалось, что на этой тропе, особенно в темное ночное время, можно запросто встретить нечистую силу, оборотней, хнычущих, хохочущих, ползающих, летающих, непонятно на что похожих. Из поколения в поколения передавались слухи, что оборотни эти здесь много зла натворили: кого-то в речке утопили, кого-то до полусмерти истрепали, кого-то защекотали, кого-то сна-покоя лишили, на кого-то порчу навели. Все жертвы были из местных, и здравствовавшие тети Параши с удовольствием рассказывали о наваждениях и бедах, случившихся с деверьями и свояченицами их дедов и прадедов.
Народ верил и не верил, но тропинкой этой, в большинстве своем если и пользовался, то днем. И то сказать, даже в светлую пору идти по ней было как-то жутковато. С одной стороны ее сопровождал густой смешанный лес, с другой — высоченные заросли ивняка и ольховника с редкими пролысинами, открывавшими вид на смирную, неглубокую речку, на ее противоположный берег. Даже в засушливое время там было сыро, вязко, затхло. Лес рос на взгорье, и из него в речку там и тут текли маленькие ручейки почему-то ржавой воды. Лесины и кусты почти смыкались в вышине, и солнечные лучи не везде проникали в это коридорное пространство.