Кара замолчала. Лицо ее застыло в горестной маске.
— Эх, ребята, если бы вы знали, как дорого мне стоили эти судьбы в авоське! Никогда не тащите с собой чужой крест — вам это выйдет боком. Никогда не увязайте в чужой жизни… Заботьтесь о своих потомках!
— Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю! — вырвалось у Стеши, которая тут же смутилась из-за своего драматичного накала. Но только сейчас она заметила, что в дверном проеме стоит Виктор, который приходил, поздоровался со всеми, но вроде как ушел в свою комнату. Ан нет, задержался… Заслушался их болтовней, что редкость.
— Кстати, о пресловутом Шалимове! — бесцеремонно вклинился Глеб. — Это ведь к нему, надо понимать, предполагалось обращаться насчет сборника о мистических особняках. Эти твои таинственные «издательские круги»…
Глеб с каверзным интересом смотрел на Кару, но нежная ирония в ее глазах исчезла начисто. Теперь в них блеснуло горькое самолюбие. Но лишь на мгновение.
— Экий ты переменчивый, Глеб. То тебе про Шалимова, то про «великого и ужасного», то снова до бывших мужей снизошел. Когда мы познакомились с Шалимовым, мы были близки по духу. Когда расстались, он угрожал, что убедит органы опеки в том, что я гулящая наркоманка, и отберет у меня дочку. Обычная история развода, — усмехнулась Кара. — Между этими пунктами «А» и «Б» я успела разработать и подготовить несколько изданий серии «Адреса предков». Идея была моей, но когда дело дошло до воплощения, то моего имени и след простыл. История, точнее целый кокон историй вокруг Екатерины Чернышевой — книга, написанная мной по материалам Германа, — должна была выйти конечно же в этой серии. Для нее я все это и затеяла! Это был символичный для меня проект: Герман и я — соавторы, пускай и посмертно для него. Но мне в этом было отказано. У Шалимова случился очередной приступ паранойи… хотя, стоп, я понимаю, что это уже лишнее! Буду придерживаться только фактов без толкований: когда книга была уже готова, он взъярился, что я в его издательстве пропихиваю вирши своих мертвых любовников… и опубликовал свою любовницу! Живую… на тот момент.
— Почему «на тот момент»? Она тоже умерла? — выпалил Глеб.
— Все мы смертны, — усмехнулась Кара. — Глеб, да я понятия не имею. Просто… видишь, как аудитория легко отвлекается от сути. А я-то долго подвожу к тому, что текст, который нашла Фанни, про Екатерину Чернышеву — так это, скорее всего, отрывок из той самой многострадальной рукописи. А наше с Германом авторство потерялось где-то по дороге. Такие мелочи теперь мало кого заботят. Впрочем, не хочу делать предположения…