— Вот если бы сейчас нам такого всезнающего старожила вроде седой феи найти в «Пентаграмме»… — размечталась Потоцкая. — Надо помозговать, может, кого и подключу из своей старой гвардии!
Зачем? Этот безнадежный внутренний вопрос Стефания уже не произносила вслух. Что толку махать кулаками после драки? Все уже произошло. И никто не поможет. Паша дал недвусмысленно понять: сама виновата и мне не до тебя. У Стеши даже мелькнула мысль о его причастности к краже, но сие — абсурд обиженного самолюбия. Просто сейчас было легче пережить предательство, чем банальное равнодушие. Когда тебя предали, правда на твоей стороне, и ты чувствуешь, как наполняются гневным адреналином твои паруса. Ты становишься значимой фигурой. Когда же до твоей катастрофы никому нет дела… живешь ли ты вообще?
Вспомнила Стефания и о своем трогательном помощнике и единственном подчиненном Леше. Элементарная логика заставляла заострить на нем внимание. Но даже если окончательно ощетиниться на мир, его все равно нельзя заподозрить. Он ведь был собирателем материала для книги и никогда не читал текст целиком. Соответственно, и не имел его на своем компе. Леше это было не нужно! Он больше любил споры, версии, легенды, изыскания на местности… он любил, скорее, попадать в истории, чем в историю. Словом, он был человеком процесса, а не результата. Конечно, Стеша поплакалась бы ему о своей потере — он единственный сопричастный, не считая Паши. Но его телефон был глухо недоступен — видно, непоседа сменил номер.
О Каре толком не думалось. Может, она и правда «ведьма»? «Боже! — вздохнула про себя Стеша. — Если бы я умела жить по своему личному бестиарию: эта — ведьма, тот — оборотень… Насколько все было бы проще! Или это очередная иллюзия?»
Но, так или иначе, Стефании было сложно представить чью-то беспричинную злонамеренность. Неужели человек, которому она не сделала ничего плохого, станет ей сознательно вредить? Смысл? Или он за гранью? Самая внятная версия произошедшего крутилась вокруг Марины, дочки Кары. Она теперь подвизается в «Пентаграмме». Кара могла ей подбросить Стешину рукопись как пример подобных сборников, а та пустила материал в дело. Стефания для Марины никто. А книг теперь море, и львиная доля их — что греха таить — исторические компиляции. Автор оригинала вряд ли найдет свою иголочку в стоге сена… Можно спросить: а заголовок-то, гады, что ж не изменили?
А что заголовок… идеи носятся в воздухе!
Если так, то расчет Марины в целом верен. А то, что она не учла пытливых особенностей автора, так это в пределах ошибки.