Но какая же глупость — рассказывать об этом Каре! Она получила Германа в свою собственность, она — хозяйка его наследия, его ученица, его женщина. Если не юридически, то морально она имеет право… на все! А тут какие-то оборванцы в косухах! Все эти «танцы благодарных страстишек», как она их обозвала. Как это оскорбительно для хранительницы… «авосек с судьбами». И наверняка эти папки не пропали, просто не предназначены для чужих глаз. Может, именно там описаны призраки особняка купца Неволина? Тем более что его прежних владельцев Герман описал в своей первой книге…
А тут еще история с Глебом! Так некстати Стефания оказалась его сестрой. И как удобно вообразить ее серым кардиналом, фигурой влияния, разрушающей росточек любви…
Стеша вздохнула и повернулась к Лике, притихшей на заднем сиденье:
— Слушай, можно личный вопрос? Вот ты говоришь, после той встречи на лестнице с нашей ведьмой ты много лет терпела невзгоды, не могла родить ребенка, а потом… что произошло потом? Как ты выкарабкалась из этого наваждения? Ведь Анечка у тебя родилась же…
Лика смущенно заерзала, не особенно желая говорить об этом.
— Ты встретила хорошего врача? Или… хорошо, сдаюсь: кто с тебя снял заклятье? — напирала Стеша. Устыдившись своей настойчивости, она добавила: — Если ты стесняешься Витьки…
Но Лика замотала головой:
— Нет, дело не в этом. Он знает. А я, чтобы не сглазить, боюсь рассказывать о том, что помогло. Вдруг… перестанет помогать. Уж прости меня, дремучую.
Стеша встрепенулась:
— Понимаю. Сама лелею кучу личных ритуалов! А что значит «он знает»? Витя… знает?! Ты о чем?
Лика вздохнула:
— Да и ты знаешь, просто не обратила внимания однажды на мои слова. Короче, помнишь, сто лет назад мы чудесно выпивали на вашем балконе? Был уютный конец августа. Я к вам приехала — мне тогда подарили бутылку «Лимочелло», и я просто тонула в омуте безнадеги и одиночества и боялась в этом признаться даже самой себе.
— «Лимочелло» помню по похмелью, — кратко хохотнул Виктор. — Ты же наш ликерный просветитель.
— А ты, Витенька, рассказывал про своего брата, который всю жизнь тебе завидует и вредит. И как только он приезжает, у тебя сразу неприятности, — задетая иронией, парировала Лика.
— Есть такое дело, — спокойно признал Виктор.
— Так вот, я тогда спьяну призналась вам, что… короче, рассказала про свое наваждение. Вкратце. Просто сказала, что меня сглазили. Вот как есть, без премудростей! Выпила — так и море по колено. И Витя меня очень понял… видимо, из-за брата. А ты, Фанни, наверное, прослушала, потому что все время нам на стол метала закуски.