То есть Ромка не зря поверил в эти россказни о загранице…
Люба разглядывала стильную мужскую сумку через плечо из грубой буро-коричневой кожи и думала, что никогда бы не сумела странствовать по миру налегке. И вдруг ее кольнула зависть: вот ведь, мужчины… Пил, ширялся, буянил, пропал без вести. Вынырнул через двадцать лет — и он в шоколаде!
И одновременно она поймала свою внутреннюю насмешку над самой собой: теперь-то понятно, почему Сережа не спешил «найтись» для нее и для своей сестрицы. Начали бы судить да рядить… «Почему ты не можешь просто обрадоваться…» Потому что просто радуется нам только мама, сынок.
На самом деле Сергей пришел на встречу с Ромкой, а не с бывшей женой. Хотел показать сыну неволинский особняк. А Люба увязалась! На сей раз никто не играл в конспирацию. Люба ждала подвоха. Точнее — ждала чего угодно, но только не своих сожалений о том, что ее правильная жизнь пресна и банальна. И вот еще что, конечно: тщательно вытесненное чувство обиды. Не столько на то, что пришлось вытерпеть когда-то — благодаря Коле, раны надежно зарубцевались, — а потому, что Сергей совершенно по ней не соскучился. Или это была тщательно выстроенная плотина, но сознание этого не смягчало суховатость встречи. А Любе, как назло, хотелось дотронуться до брутальной кожи грубой выделки, из которой была сделана Сережина сумка…
А он безмятежно рассказывал Ромке об этом особняке, бесконечно дорогом ему, в чьем облике сохранились следы его реставрационных бережных идей…
— …Да, это не совсем модерн, это эклектика, но наружный деревянный декор веранды уже совершенно модерновый! Спасибо, что не снесли этот милый домище! Не проглотили его индустриальные джунгли… Моя робкая проба пера, хотя я тогда был угрюмым подмастерьем. Кстати, в других особняках деревянная отделка при реставрации вообще гибла!
— Ты уехал, потому что был связан с убийством в этом доме? — спросила Любовь, стараясь не смотреть на сына.
Сергей спокойно улыбнулся, словно почувствовал облегчение от этого вопроса.
— Я никак не связан с этим убийством. Но бывает, что, если кто-то думает, что ты связан с преступлением, ты можешь извлечь из этого выгоду. Обычно при таких обстоятельствах тебе грозит опасность. Но бывает, что опасность оборачивается шансом. Очень редким шансом. Мне было нечего терять, и я им воспользовался.
Люба поверженно молчала. Она не знала, что говорить. Вроде бы на ее вопрос ответили, но понятней не стало. Надо бы научиться этому методу ведения диалога. Ромка вдруг выпалил:
— Но концерты здесь отстойные!