— Филлис… — наконец решился он заговорить об этой причине. — Когда я вас увидел, вы мне действительно понравились. Но потом… Потом я вернулся в город. И я вдруг встретил такую красавицу!.. Нет, нет, Филлис, вы красивая тоже. Просто я в ту девушку влюбился по-настоящему!
И он, Хамфри, замолчал. Замолчал не оттого, что удовлетворился той особенностью, какой наделил свое возвращение к невесте… Нет, конечно, он и сам должен был почувствовать… гм… всю неловкость своего объяснения.
Да уж, это его объяснение… А потому — молчала и она… Ведь надо было еще понять — что вдруг сказал ей жених! Который, оказывается, и не жених ее вовсе.
…Конечно же, если бы она, Филлис, была не такой стеснительной, она бы сейчас и сказала то, о чем подумала: «Уж лучше бы тогда, по приезде в город, встретились бы не наши отцы, а вы, Хамфри, сами… с той, кого вы, как вы говорите, полюбили по-настоящему… И тогда бы вы не посмели свататься ко мне».
Но она, Филлис, даже и на такую язвительность (не столь уж в ее положении и большую), нет, не решилась.
А только все-таки спросила то, что на ее месте уж точно (в сердцах или из любопытства) спросила бы почти любая:
— И сколько же лет ей… той, кого вы встретили, вашей… настоящей красавице?
— Ей столько же, сколько и вам, — пояснил Хамфри Гоулд. — Когда наша семья переехала из этой местности в город, мне было девять. А ее, как и вас, Филлис, еще тогда не было на свете. И вот… Я встретил ее только теперь.
Гоулд в смущении умолк. Хотя (это было заметно по его лицу) он собирался сказать что-то еще. Но не решался… Молчала и Филлис.
…Они — те, кто год назад собирались пройти вместе целую жизнь, — дошли сейчас до конца садовой ограды, и Филлис уже хотела повернуть за угол, к калитке, когда вдруг Гоулд попросил:
— Пожалуйста, Филлис… Мисс Гроув!.. Пройдемтесь еще раз. Мне… Я хочу попросить у вас совета. Вернее, помощи…
Они повернули обратно. Но Гоулд, кажется, был настолько смущен, что никак все не мог сказать то, о чем хотел он попросить совета.
Молчали оба. Шли рядом — и молчали…
И только теперь, в молчании (когда, даже находясь с кем-то рядом, слушаем мы только себя), она, Филлис вдруг опомнилась! Ведь по этой дорожке, вдоль ограды, ходил к ней он… Маттеус.
В самом деле! Уязвленная признанием того, кто целый год считался ее женихом и кто встретил другую, только теперь вспомнила она, что встретила и она тоже… и что она тоже… полюбила по-настоящему!
А потому вдруг от ее, Филлис, обиды на Хамфри Гоулда осталось сейчас… ну, совсем, совсем чуть-чуть.
…Да, конечно, она, Филлис (мисс Гроув), была хорошим человеком. Ибо другая на ее месте все-таки разозлилась бы на Хамфри Гоулда. Как же: она, невеста, во имя долга перед женихом отказалась от своего счастья, а он, когда уже счастья своего ей не вернуть, отказывается от нее самой. От своего слова! Как будто и не он, Хамфри Гоулд, просил ее руки.