И ничего не случилось. Вовка не превратился в чудовище. В нем не проснулись жажда разрушения или желание немедленно все бросить и бежать в укромный уголок откладывать икру. Он был все тем же Вовкой. Вот только кроме рук, ног, головы и всего прочего, что было раньше, он чувствовал еще два щупальца. И они были самой настоящей, полноценной частью его. Словно у него всегда были щупальца.
На мгновение он даже усомнился: а может, и впрямь были?
А потом понял — не было. Всё, в этот момент он перестал быть Вовкой, перестал быть Спайдерменом. Да, делать нечего, он точно теперь на стороне зла…
— Идем? — спокойно — будто ничего не случилось! — сказал ему Мишка. — Ну, Паучище, двигаем?
И Вовка поплелся за другом. А тот шел уверенно, и сквозь темные коридоры, и по влажным мягким лестницам, а потом они вышли на Дворцовую — и там падал снег, но вьюги уже не было.
Мишка побежал первым, Вовка, промедлив несколько мгновений, за ним, и Мишка оторвался, а потом оказалось, что он уже стоит в арке Главного штаба и говорит о чем-то с солдатом, а солдат явно недоволен, но не снимает оружие, а говорит с Мишкой как с человеком. Хотя если бы Вовка был солдатом и увидел ребенка с щупальцами, то точно бы вначале выстрелил, и только потом бы начал ругаться.
— …Трибунал? — услышал окончание Мишкиной фразы Вовка.
— Черт с вами, идите уже!
И вот они уже на свободе, на Невском, и позади Эрмитаж и недовольный солдат в арке.
— Что это было? — толкнул Мишку Вовка.
— Где? — удивился тот. — А ты что, не разговаривал со Штукой?
И тут же выяснилась потрясающая вещь. Оказывается, сразу после своих слов про подарок и Новый год Мишка почувствовал — не услышал, а именно почувствовал, — как к нему обращается Штука. Как интересуется происходящим. Старается понять.
Мишка вначале пытался объяснить — словами, но сразу наткнулся на стену. Слов Штука не понимала. И тогда Мишка нарисовал у себя в голове комиксы. Комиксы — вещь великая. Через комиксы можно быстро и просто показать что угодно. И вот Мишка показал Штуке, что такое Новый год. Что это праздник. Что это елка, Дед Мороз и — конечно! — подарки. Важные и нужные, которые ты сам считаешь совершенно необходимыми тому, кому даришь.
То есть Мишка считал, что Штуке необходим котенок, и при этом явно показал, что котенок им очень дорог, но они его отдают. И Штука поняла. Поняла, и ей понравилось! И она захотела тоже сделать подарок. И подарить что-то свое, что для нее очень важно, но чего у них нет и что, по ее мнению, им совершенно необходимо.
— А-а-а-а-а! — заорал Вовка. — Да у нее просто, кроме щупалец, и нет ничего! Что она нам еще могла подарить? Немножко слизи?