— Проклятая посланница Язы, ты взываешь к справедливости? — зашипел квошик, подавшись к клетке. — Знаешь, сколько теперь поляжет наших мужчин, если соседи разузнают про Зоря?
— Нет, не знаю, а вот вы знали, что он хотел сделать со мной: забрать память и душу! А Яза справедливо сочла его недостойным своей силы. И наказала. Она, а не я!
Квошики сникли, в душе они согласились со мной, злились, конечно, но ничего не могли поделать.
— Даяр приказал — мы выполнили. Зорь не послушал его. Вот к чему приводит, когда не слушают избранника духов племени, — упрямился обозничий квошиков и, обернувшись к аяшам, добавил: — Забирайте ее даром, уважаемый Тейш, даже если потом выставите за ворота — это будет ваше решение.
Мои дарители быстро сняли клетку и поспешно ушли, забрав шайгала с повозкой. Вашаны и аяши сверлили меня красными и змейскими глазами. Кого они опасаются? Кары моих загадочных соплеменников леаров? Язы? Или спутников этой планеты, которых почитают как богов?
Более трусливый Тшень все же решился на последний шанс отвязаться от рисков в моем лице:
— Может, и правда — за ворота? Пусть ее…
Но более меркантильный, азартный и бывалый Тейш, на котором висит очень большой долг, решил иначе:
— Может, это Яз подкинул нам удачу, а мы ее — за ворота? Нет, обидеть высшего еще хуже: лишимся удачи. Три дня от завтрашних торгов. Если никто не заинтересуется, значит — таково решение самого Аяза. Мы в любом случае ничего не теряем…
— Кроме хлеба… — буркнул один из вашанов.
Чтоб ему эта краюха в горле застряла.
Все вновь посмотрели на меня, мрачно взиравшую на них, скрючившись в клетке. Тейш криво усмехнулся:
— Нет, полноценный стол и достойная замена жалким лохмотьям на ней — наш дар Аязу, если мы не правы! В аид леару, а то дохода с нее еще нет, а времени заняла, как полноценный шорд.
Про шордов я тоже «погуглила». Зорь встречал и не раз этих широкоплечих великанов метра под три ростом — серокожих, сероглазых, могучих жителей степей. Не особо умных, зато сильных и верных своему слову, шордов часто нанимали для охраны богатых обозов. Из их речи я знаю довольно много слов, хоть и меньше, чем у аяшей, язык которых был одним из самых распространенных в этом мире. Как и сами они.
Послушав аяшей, потерявших сразу десяток шордов, стоивших, судя по обмолвкам, огромных денег, стало понятно, почему опытный торговец решился выставить меня, леару, на торги, да еще и без договора и ошейника. Сейчас он готов делать деньги любым путем, чтобы самому не оказаться в клетке на невольничьем рынке.
Мою клетку подняли за поручни, и унесли в пугающий аид, представлявшийся как минимум темным подвалом. На самом деле оказавшимся просто тем самым незамысловатого вида длинным зданием. Пока меня в клетке тащили по широкому коридору, я разглядывала интерьер, не забывая отметить расположение внутренних помещений. Аид, я соотнесла его с постоялым двором и караван-сараем, состоит из двух половин: хозяйской, или жилой, высокая широкая арка у входа туда позволила увидеть ковры и богатое убранство; и, скажем, служебную, поделенную на небольшие комнатки-клетки с прутьями вместо дверей. В одну из них отправили меня, пересадив таким образом из маленькой клетки в большую. Аид намекает на ад, но все оказалось более прозаично и терпимо. За ширмой нашелся уголок, где можно справить нужду и даже в лохани помыться. Какая маленькая радость после изнурительного пути.