— Но почему бы тогда белым мужчинам не заводить детей с чернокрылыми женщинами, раз у них почти нет проблем с магией и потомством? — осторожно спросила я. — Ведь тогда вероятность появления детей выше?
Черные ша дружно рассмеялись:
— Чернокрылая ша с истинным шаазом не совместима.
— Но почему? — удивилась я. — Ведь вы сами сказали, что белые могут делиться магией и…
Они синхронно усмехнулись, и отвечать взялся Серый:
— Леары делятся не только по цвету, но и полу. — Не сказать, чтобы меня озадачили этой новостью. — Если шааза горяча и щедра, ее союз с ша и шаа возможен… предположительно…
— …в мечтах обделенных разумом, — мрачно буркнул Пятый.
Серый, гневно сверкнув на него взглядом, но продолжил с мягкой улыбкой:
— Союз маловероятен, потому что ни одна истинная шааза не захочет лишить свое потомство большей части силы, тем самым послав дитя вниз иерархии леаров. Да и зачем? Девочек у шаазов рождается в разы меньше, чем мальчиков, значит у женщин огромный выбор.
— А мужчины? — увлеченно поторопила я.
— Шааз может завести лишь кратковременную связь с черной, или более длительную — с серой. В отличие от женщин, мужчины леары не испускают, а поглощают магию. Ша — пустые, им нечего дать белому, да и находиться с ним они могут недолго, иначе начинают отдавать свою жизненную силу. А это — преждевременная старость и смерть. В принципе, связь серого с черной тоже приводит к плачевным последствиям.
— И никакого выхода? — я настойчиво пыталась разобраться в нюансах брачных и сексуальных контактов крылатых.
Серый вместе со мной проводил взглядом пролетевшую под нами птицу, подумал, затем признался:
— Есть, шааз, как и шааза, может ненадолго поделиться силой с любым, но если женщина может отдать часть своей силы насовсем, то мужчина — только на время. И то при тесном контакте… интимном. Как ты понимаешь, шааза Кайя, постоянно такую связь поддерживать невозможно, а значит, в ближайшем обозримом будущем более слабый магически партнер умрет.
— Но ребенка же…
— Пустая ша или даже серая шаа не сможет физически выносить ребенка от белого шааза, еще в самом начале формирования плод высосет всю жизненную силу у более слабой матери. Ну а дальше…
— Смерть? — повторила я уже не раз прозвучавший исход.
Почему этот мир не назвали Смерть? Какой же он Мир, если все сплошь и рядом умирают? То в неволе, то прорываясь на свободу, то явится какая-нибудь троица звезд и навалит всяких болот с жуткими пауками и другой опасной живностью, притащит Черных Властелинов с непомерными запросами или мор и болезни.
За что меня сюда, а?! Или больше некуда было? Неужели в других мирах еще хуже? Я сама себе опять напомнила нахохлившуюся сову, круглыми от страха глазами вытаращившуюся на неумолимо приближающиеся горы. Как же страшно жить, правда умирать еще страшнее. Ведь если умереть здесь, в этом «мире», то куда потом меня отправят платить за грехи?