— Кажется, мы одинаково измучены для того, чтобы сбежать друг от друга.
Он молчит, что-то обдумывая. Я обдумываю, не пора ли дать ему лекарство. Кажется, Кэст и Эрт что-то оставили там. И в итоге решаю еще немного полежать, благо под одеялом — как я им умудрилась укрыться? — так тепло и хорошо.
— Может, поговорим? — предлагает Нарлитар.
Мне сейчас только разговора не хватает. Хотя он все равно состоится. Лучше уж сейчас, когда душевных сил просто не хватит на новый страх. Поэтому я слабо киваю и переворачиваюсь на бок, чтобы видеть собеседника.
— Ты была права, — говорит он. — У нас не было любви. Мне нравилось тебя соблазнять. Нравилось постепенно заставлять меня хотеть. Нравилось подводить к мысли, что мы окажемся в постели. О тебе я не думал.
— А мне нравилось, когда ты меня соблазнял, — отвечаю я, и в груди разливается странное тепло. — И нравилось, как.
— Помнишь свой первый поцелуй? — он улыбается.
Конечно, помню. Вспоминала. Снился.
З аставляет меня наклониться, надавив на затылок. Я не успеваю сделать вдох и непонятное ощущение чужих губ обрушивается на меня. Целоваться впервые — очень приятно и волнующе. Я чувствую себя неловкой и неумелой, но не хочу, чтобы это мгновение заканчивалось. Жар распространяется по всему телу, когда маг прижимает меня к себе крепче и целует уже с нажимом, чуть прикусывая нижнюю губу.
— Я тоже помню. Ты было восхитительно ласковой. И так волновалась, что я больше слушал, как бьется твое сердечко, нежели целовал.
Он мрачнеет.
— Мне нравился этот процесс. Твои испуганные глазки, твое смущение. Нравилось чувствовать себя взрослым мужиком, который соблазняет девочку, годящуюся ему в дочери. Как думаешь, я нормальный?
Усмехаюсь. Провожу рукой по лицу.
— Об этом мечтает девяносто процентов мужского населения в твоем возрасте. Не все реализовывают.
— Я напугал тебя. Запутал. Заставил влюбиться и потом…я тебя обманул, знаю. Можно я буду извиняться? Постепенно, а если ты будешь объяснять, за что я извиняюсь — и вовсе здорово будет.
Снова киваю, не сводя глаз с мужчины. Он здесь, передо мной, почти без сил, готовый признать ошибки. И что чувствую я? Желание свернуться в комочек, не видеть ничего вокруг, не слышать никаких оправданий.
Он приподнимается на локте. Я удерживаю себя от того, чтобы дернуться. И жду.
Его губы прикасаются очень осторожно, лишь скользят по губам. Во мне будто взрывается фейерверк эмоций и ощущений. И внизу живота все сладко сжимается. А дыхание сбивается, и сердце пропускает пару ударов. Губы — теплые и мягкие.
— Прости, — говорит он, тяжело дыша, — за то, что играл с твоими чувствами.