Парень помимо всего прочего выхватил из шкафа солдатский вещмешок, заткнув на плечо, выбежал со своим оружием на лестничную площадку и помчался в другое крыло, промелькнув мимо горничной, которая прижалась к стене со стопкой полотенец и скатертей при виде здоровяка. Сашка только и сделал, что бросил короткое «Пардон», чуть не сбив девушку, а пробежав три шага, остановился и повернулся.
– А в щёчку поцеловать?
– Ты с Глашей тоже целуешься? – обиженно пробурчала горничная.
– А что, я вас ещё и различать должен? – шмыгнув носом, уточнил парень.
Даша схватила полотенце и попыталась со всей злостью хлестануть им добра молодца, но тот увернулся и помчался дальше.
На улице уже начинало неспешно темнеть и потому лампы дневного света, приделанные вдоль потолка, оказались весьма кстати. Впрочем, в коридоре и без этого было темновато. Днём светло только от двух окон, расположенных в противоположных углах коридора, да от лестницы гостевого зала, разделяющей коридор на две равные части.
Никитин был выше Тернского и шире, но почему-то Сашке казалось, что этот отморозок запросто разделается с ним при желании. Вон какие номера отмачивает. То руку себе ножом проколет, не поморщившись, то зомби голыми руками из склепа вытащит. И даже клинок между рёбер не помеха.
С такими мыслями парень подбежал к комнате Насти. После нескольких жалоб ее с Анной все же расселили по разным помещениям. Колхозная барышня даже не роптала, когда ей выделили крохотную каморку. У родителей судя по рассказам вовсе была отгороженная занавесью комнатушка. Сашка прикинул размер прежнего жилья, придя к выводу, что оно имело размеры чуть более плацкартного отсека.
Парень дёрнул за ручку двери и вбежал внутрь, сразу услышав вопль Насти.
– Я не одета!
– Да забей, – буркнул он, проскочив к узкому окошку мимо девушки, которая только успела нацепить подштанники и сейчас держала в руках специальную рубашку, прижимая ту к груди.
Попаданец прильнул к стеклу, всматриваясь во двор, так как с этой стороны дома был виден гараж с конюшней. Из дома вышли четыре тёмные фигуры, и только попав под свет фонаря, дали себя разглядеть.
Тернский в чёрном фраке с тростью, его няшка Ольга в тёмно-синей накидке с меховым воротником и шляпке с вуалью, Анька в сером пальтишке попроще, но тоже в шляпке, и этот, штабс-кэп из оперов. Парочками идут к машине. Анька, прям отсюда видно, сияет красным лицом, как стоп-сигнал автомобиля.
Сашка развернулся и подбежал к Насте.
– Руки вверх.
– Я кричать буду.
– А то я девок голых не видел, дура. Руки вверх, одеться помогу, – навис над ней Никитин.