– Да всё… – начал было прыщеватый юнец, но тут же получил от соседа крепкую затрещину.
– Простите, кабальеро, – извинился воспитатель перед анархистом, – говорите, пожалуйста.
– Главное правило школы – конспирация. Я понимаю, что все друг с другом знакомы с детства, но не стоит переносить свои привычки в школу. У каждого из вас есть легенда, которую нужно затвердить наизусть.
– Затвердили, кабальеро, – подтвердил старший группы.
– Легенда эта – часть обучения. В вашей… профессии нужно уметь играть, как на сцене. Да что там! Лучше, много лучше! Играть днями и неделями так, чтобы ни у кого не возникло ни тени подозрения. Поэтому напоминаю – вы незнакомы друг с другом! Не вздумайте кучковаться по принципам землячества, не болтайте меж собой на местном диалекте, и вообще лучше не болтайте.
– Хефе[5], – подобрался старший, – но как быть с тем, что мы уже здесь. Группу… ваших, как я понимаю, привезут позже?
– Замечательно, – обрадовался анархист, – вы умеете думать! Нет-нет, это не ирония! Поверите ли, случай нечастый… Люди вашей специальности вынуждены учиться думать. Не жить, как марионетка в башенных часах, двигаясь по раз и навсегда отведённым маршрутам, а думать!
Местные приосанились, скрывая довольные улыбки. Как же, они не грязные крестьяне с равнин! Горцы!
– Разумеется, мы предусмотрели это, так что готовьтесь покинуть ферму и оправиться на равнину. Там вас подберут и доставят в горы так, чтобы по пути вы пересеклись с вашими будущими соучениками из другой идеологической группы.
– Сложно, – протянул один из местных озадаченно.
– Зато надёжно, – улыбнулся анархист, – легенда, помните? И постарайтесь сойтись поближе с попутчиками. Не информацию о нём выпрашивайте, а именно приятельские отношения с незнакомым человеком – поверхностные и лёгкие. Не в душу лезть, а скользить по гребню волны. Учитесь!
– Мужество есть не только военное, но и гражданское. Мало научиться подниматься с винтовкой из окопа навстречу пулемётному огню, мало! Возможно, вы удивитесь, но очень часто люди, идущие навстречу почти неминуемой смерти, идут на неё не из-за храбрости, а от трусости
– Разрешите, хефе? – Негромко сказал один из старших студентов, – я кажется понял, о чём вы говорите. Солдат может бояться собственного капрала или офицера с револьвером сзади и неминуемого трибунала больше, чем пулемёт врага. Свою роль играет и вбитая муштрой привычка повиноваться.
-Верно, Хосе, – благосклонно кивнул преподаватель, – а в чём состоит мужество гражданское, можешь нам объяснить?
– Простите, хефе, пока не понял, – заморгал студент.