Другие больше надеются на некие здоровые силы в обществе, которые вот-вот воспрянут, скинут хамскую власть и призовут их править. Вот не справятся в России без людей, не способных без поддержки сословного государства занять положение выше таксистов…
Впрочем, кем бы там ни был бывший, дело своё он знал туго, поездка оказалась познавательной и небезынтересной. Хотя рекламные вставки о лучшем борделе или лучшем ресторане французской столицы позабавили. Как и визитные карточки самого таксиста, вкупе с подписанными громкой грузинской фамилией буклетиками рекламируемых заведений. Белая кость, голубая кровь…
Открывая дверь машины, Ларри прищурился куда-то вдаль и тут же ввинтился в толпу с криком:
– Дженни, Дженни Фарли!
– Поганец, – только и успел сказать Лесли, устремляясь вслед за ним. По опыту мы уже знаем, что Ларри легко может сорваться, а вот вернуться назад… с этим могут быть проблемы. Географический кретинизм в сочетании с рассеянностью, то ещё...
Через несколько минут они вернулись втроём. Дженни оказалось очень милой, тоненькой спортивной девушкой, немного напоминающей Одри Хепберн, только что бёдра пошире, да глаза и волосы светлые.
– Слушайте, – забавно растягивая слова и округляя глаза, – сказала она через несколько минут общения, – а хотите на настоящую дуэль посмотреть?
Переглянувшись, киваем дружно – ещё бы, такое зрелище! Не столько даже эффектность мероприятия, скорее знаковость. Присутствовать на настоящей дуэли доведётся не каждому, даром что неприятности с полицией могут последовать.
– Двадцать франков с каждого, и лучшие места на этом празднике жизни ваши! – Приветствовал нас с большого раскидистого дерева молодой парнишка с голодными глазами человека, давно не евшего досыта, – в качестве дополнения обещаю делать пояснения по ходу поединка. Так уж сложилось, что я знаю обеих участниц и причину ссоры.
Всей компанией вскарабкались на ветки, и я протянул сотню франков парнишке.
– Вещай, Цицерон!
– Я не такой! – Насторожился тот, явно не поняв, кем же его назвали. Совсем трущобный… – значит так… А! Я Пьер. Пьер Лефевр.
– Дальше, Пьер!
– Так… драться будут на тростях. Маришка Кжижановская, польская графиня, и Симона де ля Буше, тоже из аристократии.
– А на самом деле…
– Приятно иметь дело с понимающим человеком, осклабился француз, гладя кармашек, в который положил стофранковую купюру, – на самом деле дерутся две еврейки. Одна французская, другая польская.
– Хайп[5], – вырывается у меня, – договорняк?
– Дого… нет, мсье. Если только меня правильно информировали. Драться будут по-настоящему, но… – он пощёлкал пальцами, – как в реслинге американском! Трюкачество, шоу, показать себя. О! Вышли!