– Мистер Мартин на проводе, – сообщила Этель, и Маневич снова стал Кетнером.
– Да, Закария, да… сейчас буду.
– Я на площадку, – сообщил секретарше, – подготовь документы по контракту Гудимовича.
Уже через минуту Кетнер широким шагом летел по киностудии, сжимая в руках папку. Недовольный Зак, негромко споривший о чём-то сор сценаристами, оторвался от съёмочного процесса.
– А, мистер Кетнер, – сказал он, раздувая ноздри, – это что? Почему хороший актёр…
– Контракт не закрыт, – перебил его Конрад, – с Метро-Голдвин-Майер.
– Так? – Закария повернулся к актёру.
– Ерунда, – вальяжный красавец южного типа смерил Кетнера враждебным взглядом, – неустойка будет символическая, можете поинтересоваться у мистера Лоренца, вашего юриста.
– Я уже подготовил документы на его увольнение, – негромко, но веско доложил Кетнер, – налицо или промышленный шпионаж, или некомпетентность, и я склоняюсь к первому варианту.
– Так значит, – Закария привстал со стула, – хотя… тебя Эрик лично притащил… ладно, разберусь. Хотя погоди! А ты, как тебя… Гудимович? Прочь.
Проводив взглядом актёра, Кетнер доложил:
– Лоренц не успел сильно нагадить, но пара десятков судебных тяжб нам всё-таки грозит. Ничего серьёзного, по большому счёту – в худшем случае штрафов тысяч на пятьдесят.
– Избежать никак? – Поморщился Закария.
– Если будут соответствующие распоряжения и полномочия… Кетнер остановился и Мартин нетерпеливо кивнул – дескать, будет, продолжай, – то можно будет подать встречные иски. Промышленный шпионаж, попытка саботажа и прочее. Думаю, можно будет потушить скандал и свести его к ничьей.
– Эрик в курсе?
– В общих чертах. Возможные проблемы он указал, но на Лоренца я вышел только вчера. Случайно, по большому счёту – так-то он мог водить нас за нос ещё с неделю, но очень уж обнаглел. Решил заняться не только саботажем, но и отпить из нашего финансового потока.
– С Метро… я за мировую, так и Эрику и скажи… впрочем, сам скажу, вечером сегодня ужинаем вместе. Ни к чему нам скандалы, не сейчас. А вот адвоката, – Мартин потёр верхнюю губу, – наказать нужно показательно… но строго по закону. Впрочем, это я уже сам.
[1]ЖенаЦезаря – внеподозрений. Во время развода со своей первой женой Помпеей, с именем которой в Риме был связан громкий скандал, Цезарь ничем ее не опорочил. На вопрос обвинения, почему же он с ней разводится, Цезарь ответил этой фразой, которая стала крылатой. В современном языке ее используют, когда хотят подчеркнуть безупречность чьей-либо репутации.
Глава 36
— Перекрываете дворы вот здесь и вот здесь, – ткнул пальцем в схематичную карту Лёшка Диколосов, – ребя, помните — ваше дело стоять! Чтобы не случилось, просто стоять!