– Тише-тише, не напрягайся, не хватало еще одного студента потерять, – с волнением произнес Георг. – Я удивлен, что ты еще в сознании, крепкий орешек. Я вызову твоего отца, не беспокойся. Дознаватели вряд ли решатся на чтение дочери мисса Лионеля.
Дознаватели… Вероятно, что-то вроде наших правоохранительных органов. С ними я не сталкивалась, да и в книгах, которые читала, о них не было сказано ни слова. Мысль о встрече с отцом приободрила. Его я не видела около месяца и, несмотря на нашу размолвку и мою обиду, верила, что в беде он меня не бросит. Родная кровь, единственная дочь. Интересно, как он отреагировал на мое обучение в Академии? Ведь планировалось, что я поступлю совершенно в другое место…
– Где носит этих лекарей?! Вечно у них какие-то проблемы… Поувольняю всех, к Ромирану!
– Чего ты так кричишь? – спросила Люсинда, заглядывая к нам. – Бегут они, вон, бегут. Дознавателей я вызвала. Преподаватели разводят учеников по общежитиям, пары на сегодня отменены. Неизвестно, во что выльется импульс, не хочется рисковать.
– Спасибо, – устало потер лицо Георг. – Что бы я без тебя делал?
Вопрос был, конечно, риторическим, но ведьма все равно усмехнулась и ответила, лукаво сверкая глазами:
– Давно бы сошел с ума.
– Это точно… Вызови Этьена, пожалуйста, и отправь вестник первому советнику императора.
– Зачем? – удивленно спросила ведьма. – Сомневаюсь, что стоит докладывать об этом императору. Выброс был маленьким, с последствиями справимся сами.
– Он отец… пострадавшей.
– О! – ведьма оценивающе прошлась по мне взглядом. – Точно, припоминаю, было что-то такое на вступительных, но я думала, это шутка…
– Какие уж тут шутки… Когда он узнает… Даже думать не хочу.
Георг замолчал, а в маленькую нишу ворвалось сразу несколько людей в белом – лекари. Стало тесно, меня, лежавшую на полу, чуть не затоптали. Георгу пришлось прикрикнуть на нервничавших мужчин, чтобы взяли себя в руки. Я не понимала, почему они вели себя так непрофессионально, но было похоже, что мужчины… боялись? На меня они поглядывали со страхом, некоторые вообще старались не смотреть в мою сторону, как будто я прокаженная. И, несмотря на горькую правду, я сразу же осознала, что теперь для всех на мне висит клеймо преступницы. Убийцы.
– Девушку в отдельную палату! Ее саму в кокон! И чтобы волосок с нее не упал! – отдавал распоряжения директор. – Этьен, выстави возле ее палаты охрану, кого-то из старших, желательно лучших на курсе.
– Понял, – кивнул тот. – Уже вызвал.
Меня погрузили на носилки. Странно, но я не чувствовала своего тела и относилась к этому вполне спокойно. Как безэмоциональная кукла. Где истерика, где крики и попытки оправданий? Вместо этого – пугавшая холодная пустота в душе. Просто оболочка, способность управлять которой я потеряла вместе с горевшим внутри меня пламенем. Это было страшно, но почему-то чем больше я думала, тем безразличней становилась. Даже любопытство, ради удовлетворения которого я все еще находилась в сознании, уже не так сильно меня разбирало.