— Ты так ему доверяешь?
— С его башкой и способностями его вообще никогда бы не поймали. Я ему благодарен за то, что он одного из нашей семьи смог не только защитить, но и не дал ментам посадить вместе с нами.
— Кого же?
— Его теперешнюю жену, сестру моего двоюродного брата. Он умный, а я дурак. Я могу побить тебя за то, что ты плохо говоришь о Власе, хотя знаю, что твои шестерки меня за это пришьют. Я доказываю всем свою правоту с помощью кулаков, а Влас добивается своего с помощью ума. Вы все скоро сможете в этом убедиться. Правда, если нет другого выхода, он может за себя постоять и с помощью кулаков. Не зря же он служил в морской пехоте. Я с ним не дрался и драться не собираюсь, но метко стрелять и драться, как он, мало кто в нашей хате сможет. Я тебе забыл сказать, что Влас — побратим моего двоюродного брата, с которым он сидел в колонии. Он Власа так уважает, что разрешил своей родной сестре выйти за него замуж. Так что мы с Власом повязаны одной веревочкой. Если можно, сделай так, чтобы он попал в наш семнадцатый отряд.
— Теперь я знаю, что вы за птицы! Не куриной, а орлиной породы! Постараюсь вас поселить в одном бараке.
Камбот понял, что Дикий остался доволен разговором, — на прощание он угостил его чаем.
Но как бы ни успокоил Дикого результат состоявшейся беседы, полного доверия Влас пока у него не вызывал. Вопросы без ответа еще оставались.
Дикий решил испытать Власа, проверить, как говорят зеки, на вшивость, и только после такой проверки он мог сделать окончательный вывод: благонадежен Влас или нет.
В предстоящем эксперименте Власу отводилась не последняя роль. А Дикий смог бы не только проверить Власа, но и наказать зека, к которому он испытывал неприязнь и с которым не имел права враждовать открыто.
Глава третья
Эксперимент Дикого
Почему хищные рыбы живут дольше
плотвы? Потому что, съев свою жертву,
они держат язык за зубами.
Автор
Дикий относил себя к старой, проверенной гвардии законников. Ему было сорок лет, из которых семнадцать пришлось проторчать в зоне. Придерживался воровских правил: не жениться, не копить деньги. Однако реальная жизнь заставила его пересмотреть некоторые принципы. Он стал потихоньку сколачивать капитал на черный день, думая о старости и ее обеспечении. На пенсию и на заботу государства ему надеяться не приходилось. Правда, до старости ему было еще далеко, но иметь свободный капитал и ни от кого не зависеть было его сокровенным желанием, которое он в меру своих сил и возможностей претворял в жизнь. В колонии у него для этого были самые благоприятные условия. Как положенец, он распоряжался как общей, так и специальной общаковой кассой, которая постоянно пополнялась: иногда за счет зеков, иногда были внешние поступления. Если умно вести бухгалтерию общака — а Дикий в совершенстве овладел этой практикой, — то некоторую утечку средств в его личный карман никто из его близкого окружения пока не замечал, да и вряд ли когда заметит.