Дикий понимал, что рискует, злоупотребляя своим положением, поэтому химичил осторожно и, главное, не наглел. Если его личный интерес сталкивался с интересами братвы, он без раздумий ставил на первое место интересы зеков. Вот почему его авторитет среди братвы был высок и непререкаем.
В зоне знали, что Дикий не женат, что у него нет недвижимости, что он даже своим престарелым родителям не помогал, а они, несмотря на это, продолжали его навещать. Поэтому заключенные считали, что он живет только их интересами.
Пока законники типа Дикого парились в зоне, на воле шустряки из молодых воров, как классные портные, перекроили все нормы воровского закона так, как хотелось им. Даже семнадцатилетних пацанов стали теперь принимать в законники. Среди законников новой волны появились и такие, у которых не было ни одной судимости, и запаха параши они, естественно, и не нюхали.
Поэтому даже в перекроенном для них воровском законе они не разбирались и вытворяли все, что им заблагорассудится. За такие вольности лет пятнадцать назад их немедленно отправили бы в курятник. Теперь же их приходилось терпеть и даже считаться с их мнением, когда на сходке нужно было принять какое-нибудь важное решение.
Законников, ставших таковыми благодаря поддержке покровителей, Дикий не уважал и боролся с ними весьма оригинально. В открытую он с ними не враждовал, не спорил и свою неприязнь не проявлял, отлично понимая, что «золотая молодежь» с помощью своих боссов быстро скрутит ему рога: может убить, или заложить администрации, или устроить такую подлянку, что его жизнь превратится в ад. Поэтому, как только у него появлялась возможность, он сталкивал лбами туфтовых законников из кавказцев, которых презрительно называли лаврушниками, с козырными — те знали воровской закон и умели постоять за себя.
Для того чтобы кавказец стал законником, ему достаточно внести в общаковскую кассу от ста до пятисот тысяч долларов. В противовес их тактике российские воры считают, что кандидат в законники должен доказать свое право быть таковым безупречной «воровской» жизнью в местах лишения свободы не менее двенадцати лет. Но идейные расхождения русских и кавказских законников не вылились в конфронтацию и не отразились на их криминальной деятельности.
В семнадцатом отряде отбывал наказание законник из лаврушников, двадцатилетний Отар Кикперевелидзе по кличке Крученый. За кражу и мошенничество он получил семь лет лишения свободы. Отсидел в колонии всего год, но считал себя уже старожилом.
Лаврушник знал, что ему, как законнику, заниматься физическим трудом западло, поэтому он бездельничал с удовольствием.