«Хватит, — приказала себе Натали, — хватит. Только не паниковать. Решай сама». И она стала мечтать, как будет жить с Настей, кем вырастет дочь. Конечно, лучше, если она станет певицей, — сможет петь людям песни.
Бабушка рассказала однажды грустную историю своей жизни. Муж запретил ей учиться пению: тогда профессия актрисы в обществе, к которому он принадлежал, считалась чуть ли не позорной. Муж умер рано, а она так и не стала певицей. И теперь, старая, она иногда садилась за пианино и пела… Голос был молодой. Слушая, Натали думала, что легче жить тем, кто умеет выразить свою душу…
Неожиданно и резко закрыв пианино, бабушка говорила:
— А и ладно.
И долго сидела, сгорбившаяся, какая-то очень одинокая.
К ней даже приезжал длинноволосый, обсыпанный сигаретным пеплом старик, недоверчиво расспрашивал о том, что у нее будто бы сохранился голос. Бабушка очень смеялась «нелепым выдумкам» и «непродуманным сплетням», а когда длинноволосый старик уехал, вымела пол около стула, где он сидел, и — заплакала.
— О чем ты? — спросила внучка.
— Так. Обо всем. Или ни о чем.
Почему же бабушка, человек с твердым и сильным характером, не настояла на своем? Почему покорилась чужой воле? Разве обязательно расплачиваться собственной судьбой за судьбу другого, даже любимого?
Натали спросила однажды:
— Но почему ты не вышла замуж… ну, вторично?
Бабушка ответила, подумав:
— А мне больше никто не понравился. А без любви… я не рискнула. Я ни разу в жизни никому и ничему не изменила. Особенно — себе. Даже тогда, когда это было в высшей степени бессмысленно. Вообще, я прожила странную жизнь, временами просто нелепую. Но я ни от кого не зависела.
— Неправда, — возразила Натали, — ты всегда зависела от него, — и кивнула на портрет деда.
— Мне этого хотелось. Я любила его.
…Настя будет певицей, не обязательно профессиональной, а вот как ее прабабушка, чтобы в иные — трудные минуты жизни уметь выразить свою душу, освободиться от того, что теснится в ней и ищет выхода.
Проснулась Натали раньше всех в палате.
Ей показалось, что сердце лопнуло — резкая боль в нем содрогнула ее и сразу исчезла.
Натали выждала, осторожно передохнула и подумала: «Ничего, ничего. Ничего особенного. Это вполне естественно. Так и должно быть. Будет еще хуже. И я должна все выдержать».
В глубине сознания бродили тревожные мысли, неуловимые и холодные. Она боялась пошевелиться, словно могла спугнуть их резким движением.
«Не надо ничего бояться, — твердила она себе. — Что бы там ни случилось, ничего уже не исправить. Тебе осталось одно — жить, исходя из того, что произошло, а не из того, чего бы тебе хотелось».