«Ты сейчас к ней подвалишь, — прошептал я в отчаянии, — она обидится и выкинет нас отсюда фиг знает куда, и мы замерзнем нахер на этой горе».
Он вернулся. Но на следующее утро к ней подкатил — успешно. Он мне потом рассказал, что она, оказывается, носила слуховой аппарат, и когда Джин к ней прижимался, то слышал фидбэк.
В другие выходные мы вечером оказались в городе, который уже ложился спать. Мы стояли на пустынной улице, пока не дождались машины. Подняли пальцы. Машина остановилась. Внутри — четыре чернокожих парня, по виду крутые ребята.
— Вам куда? — спросил водитель.
— Кому, нам? Да не, никуда…
Водитель разозлился:
— А чо пальцы подняли? Куда вам?
Мы признались, что в Grossinger’s, курорт в Борщовом поясе. Джин там просто знал кого-то, кто нам интересен.
— Залезай, — прозвучал скорей приказ, чем приглашение.
И вот мы уже катимся по грязной темной дороге, и мне уже страшновато. И тут я вижу, как впереди на обочине останавливается другая машина.
Нас ждут, отлично. Сейчас им подадут двух жидов на шампуре.
Мы остановились. Из той машины вышла группка тоже крутых чернокожих. Перед моим взором пронеслась вся моя жизнь. Но они просто хотели поболтать и выпить по глотку. Когда они вернулись в машину, мы сказали: «Парни, вы ж не обязаны нас везти», на что водитель раздраженно-угрожающе прошипел: «Сказал отвезу — значит отвезу».
И правда довез — до самого Grossinger’s.
Гитариста того мы так и не выследили, но те поездки только подтвердили нашу твердую преданность делу. Ну кто еще, кроме Джина, стал бы так кататься, автостопом, в нашей одежде, без определенного ночлега, ночуя на полу, с грошами в кармане. Нормальные люди уже давно бы просто объявление в газету дали.
В итоге мы так и сделали. Потом. Вообще мы в основном просматривали объявления. Только не гитаристов, а барабанщиков. Решили, что начнем с барабанщика. Нам попалась интересная объява в Rolling Stone, мы позвонили. Задали наш главный вопрос:
— Ты готов ради успеха пойти на все?
— Ну, — ответил парень на том конце провода.
— Платье наденешь?
— Ну.
Мы с ним договорились встретиться на 8-й улице, напротив студии Electric Lady. Оценили, что одет он круто — круче нас. Выглядел чуть старше нас, имен имел штук пять: Джордж Питер Джон Крискуола, трали-вали, короче — Питер Крисс, и нормально. Пошли в пиццерию, взяли по треугольнику пиццы, сидим, едим минут пять молча. Тут Питер и ляпнул:
— А у меня член девять дюймов (почти 23 см. — Прим. пер.).
Я не знал, что ответить.
Передайте, пожалуйста, сыр?
Парень этот от нас сильно отличался. Писать и читать Питер умел плоховато, и мудрецом его не назовешь. Но мы согласились посмотреть его на концерте, который у него как раз намечался в каком-то бруклинском баре. Заведение это называлось King’s Lounge, а двое парней-музыкантов в группе Криса выглядели, как будто они готовят пиццу или заливают «бетонные башмачки», чтоб топить трупы. Питер — совсем другой, и от него исходила уверенность. Была в нем клевость.