– Более чем… – удовлетворенно кивнул я командиру БЧ-2. – Артиллеристам благодарность за хорошую работу.
– Входим в зону гравитационного маневра, – с напряжением в голосе доложил первый пилот.
Я его хорошо понимал. Мы-то все, случись что, могли тут валяться под прессом перегрузок неподвижными тушками, а ему крейсер вести, и следить, чтобы работающие с запредельной нагрузкой системы не дали сбой и не свалили «Красноярск» в ласковые объятья атмосферы газового гиганта.
Тяжесть наваливалась постепенно, и если все, кто находился в помещении командного поста, лежали в специальных креслах, отчасти помогавших переносить повышенную перегрузку, то для остальных членов команды, собравшихся в кают-компании, аварийные скафандры были единственным средством защиты. Да, они тоже слегка смягчали воздействие повышенной силы тяжести на организм, но все же людям там сейчас приходилось куда хуже, чем нам, и помочь им я ничем не мог.
– Восемь g, командир, – с трудом произнес начальник инженерной службы. В остальных отсеках уже сто семьдесят. Если что-то сорвется с креплений…
– Продолжать выполнение маневра, – с трудом просипел я, отвлекая себя придумыванием страшных кар для не в меру болтливого офицера.
Глаза застилала красная пелена, и я уже почти не различал цифр и пиктограмм на забрале шлема. А перегрузка все нарастала. Тревожный зуммер встроенной в скафандр системы оповещения предупредил меня о том, что она превысила десять g. Каждый кубический сантиметр моего организма налился такой тяжестью, как будто состоял из стали. Да, пожалуй, сейчас мое тело весило даже больше, чем если бы оно состояло из чистого железа, при нормальной силе тяжести, естественно. Эта пытка казалась вечной, но сознания я, кажется, все-таки не потерял. В какой-то момент корабль потряс тяжелый удар, завизжали сигналы аварийного оповещения, но довольно быстро все стихло. Не знаю, как там себя чувствовал пилот – их все-таки специально тренируют для подобных случаев – но управлять кораблем при таких условиях я бы точно не смог. Так или иначе, но в какой-то момент я понял, что перегрузка слабеет, и минут через десять даже смог пошевелиться и разжать губы.
– Экипаж! – прохрипел я, проглотив скопившуюся во рту кровь – я даже не заметил, что прикусил язык, хорошо хоть не слишком сильно.
– Здесь первый пилот, – пришел через пару секунд такой же хриплый ответ по внутренней связи, – Гравитационный маневр завершен. Семь минут до выхода на цель.
– Инженерная служба, доложить о повреждениях.
– Разгерметизация в ангаре десантной группы. Абордажный робот сорвался с креплений и пробил борт. При двух сотнях g он вынес броневой лист, как кусок картона, тем более что на удары изнутри броня не больно-то и рассчитана. Отсек герметизирован, корабль полностью боеспособен.