- Правильно. Не спрашивай. И не услышишь, как отзываются лицензии, приходят проверки и создаются невыносимые условия всем.
- А почему Бахтина не напряжём? – на полном серьёзе интересуюсь. – Неужели...
- НЕ ВАРИАНТ. – Перебивает меня Котлинский, качая головой и пересчитывая какие-то купюры прямо внутри рюкзака. – Медицина – своё кино. Разбираться, в случае наших жалоб, Прокуратура сама всё равно не сможет. И будет всё равно привлекать экспертов. А эксперты у нас кто?
- Видимо, то же врачи? А как же корпоративная солидарность?
- Врачи, - покладисто кивает Котлинский. – Но не те. Чиновники. И вот как раз их корпоративная солидарность сработает на полную, только не с нами...
- ... а с теми, кого мы посадили?
- Шаришь, - хлопает меня по плечу Котлинский, подвигаясь ближе к двери. – Думаешь, мне самому интересно две ставки классного хирурга просто так отдавать? К сожалению, именно на сегодня это – путь наименьшего сопротивления. Я согласен, что болезни нужно лечить. Болезни общества – в том числе. Но терапия должна быть комплексной. Чтоб вся Система, плавно выздоравливая, резко эволюционировала к лучшему. А то, если для лечения перелома, кальция нагрузить три нормы, знаешь, что будет? С благими намерениями...
- Не знаю.
- Кишечник остановится! – громко смеётся Котлинский. – Для начала... Потом – с вариантом на почки. В общем, всё надо делать постепенно. И новатором я точно в этом вопросе не буду, подвергая риску и себя, и сотрудников, и пациентов... Цинично говоря, себе на домик на море я накашлял. Не за себя боюсь...
- М-м-м, Игорь Витальевич, так у нас нет никакого моря?
- А кто тебе сказал, что мой домик «у нас»? Лично я Средиземное море люблю гораздо больше Каспийского... Ладно, не буду врать, - хлопает меня Котлинский по плечу ещё раз. – Адриатическое. Не Средиземное. И кстати...
Он охлопывает себя по карманам, подходит к столу, открывает верхний ящик, достаёт оттуда конверт с надписью «САША», сделанной явно им самим. Судя по почерку.
- Держи долю, а-га-га, - он снова расцветает в улыбке.
- Это за что? – вопросительно поднимаю бровь.
- Родня Анны начала гасить дебиторку. Это половина первого платежа.
Сажусь на стул прямо там, где стою.
- Игорь Витальевич, а нам с вами не кажется, что лучше довести дело до конца? А уже потом переходит к расчётам? Хотя да, вы говорили...
- Что кажется тебе, я не знаю, - Котлинский смотрит на часы и садится напротив меня. – Но я знаю, что в онко диспансере в её истории болезни одни восклицательные знаки. В хорошем смысле. Это раз. Что даже закончи мы всю терапию сейчас, вот на этом этапе, её личные шансы на операции с двадцати процентов будут уже под семьдесят, это два. Что процесс динамичный и поступательный, это три. Третье, кстати, я и сам вижу, на основании регулярных анализов. И четвёртое. Главное. Мои коллеги в онкологии не стали дожидаться окончания твоей работы, уж пардон, - Котлинский со злостью дёргает левым плечом, как будто сгоняя надоедливую муху. – Оттуда уже ползут слухи о нашей положительной динамике, в смысле, об Анне, а в этой среде...