Ольга сидела в кресле напротив и кормила Димку кашей. Мальчик капризничал и бил маму ладошкой.
— Ты что уже с кавказцами связался, — спокойно спросила Ольга, обтирая малышу рот салфеткой, — хочешь мафиозником заделаться, так мне этого не надо. Вчера тебя какой-то горбоносый чечен привел, чуть теплого, я даже открывать боялась, а вдруг за дверью целая банда, у меня же ребенок на руках, ну что ты творишь, Игорь.
Не смотря на муторное состояние, Игорь рассмеялся.
— Оленька, ты меня знаешь, первый и последний раз, ну не мог я отказать горцам, не по-мужски. Это же мои пацаны с парохода, кстати, неплохие ребята, хотя сильно закомплексованные на своих обычаях. Мы просто в этой, пропитанной поганой, марксистко — мардыхайской пропагандой, стране сами творим зло, и это зло оборачивается против нас самих.
— Ну что ты ревешь, дурочка, — Игорь ласково обнял теплое плечо своей ненаглядной Олечки, — завтра приступаю к работе, я выдержал испытательный срок, и шеф поручил организовать мне встречу с американскими бизнесменами. Это тебе не чопорные и вымуштрованные корейцы, которых мы встречали в прошлом году. Они и на английском-то кое-как лепетали, а завтра прибудут и Панамские и Аргентинские консулы, и представители Нью-Йоркского банка, и даже наши бывшие земляки — эмигранты второй волны.
Речь пойдет о передаче части нашего транспортного флота в, так называемый, бербоут-чартер с последующим выкупом. Ты представляешь, наши моряки пойдут под иностранные флаги, и наконец-то будут получать, как все нормальные люди, то есть раз в десять больше нынешнего. Мы об этом и мечтать не смели в свое время. Я тоже, возможно, устроюсь под удобный флаг, и мы наконец-то вылезем из этой беспросветной нищеты, — Игорь неожиданно умолк, заметив, что жена скептически улыбнулась.
— Ты что же мне не веришь?
Ольга отрицательно покачала головой.
— Никогда, милый Игорек, русские не будут жить, как все нормальные люди, кроме конечно смекалистых партийных вождей, богатство которых растащат их же приемники. Сам рассказывал, что нас за кордоном, мягко говоря, недолюбливают и боятся, а если это так, то сам подумай, какой же бизнесмен будет платить своему врагу. Нас, как всегда, облапошат, а свои же русские «правители» снимут с тебя последнюю рубаху.
— Олек, не надо о грустном, какая же ты пессимистка, поживем, увидим, а пока есть шанс — нельзя его не упускать. Или ты хотела, чтобы я всю жизнь провел в море, а ты бы завела себе дублера? Мне этого не надо.
— Прекрати, что ты несешь, — у Ольги опять покатились слезы, — ты хоть понимаешь, что говоришь, я ведь тебя люблю и хочу, чтобы ты нашел себе какю-то береговую работу.