— Василий Горбунов, — представился веселый оперуполномоченный, присевшему рядом с ним Стоцкому. Разговорчивый агент спецслужбы протянул влажную, покрытую веснушками тонкую кисть и развернул перед носом Стоцкого пухлую красную книжечку известного по всей России своими «подвигами» Комитета госбезопасности СССР.
Стоцкий тоже представился и, усадив Ольгу на широкий, кожаный диван, подошел к Смагину.
— Ну, здорово, начальник, с приходом тебя, как дела, есть проблемы, — он жестом головы кивнул в сторону кэйджибиста, но представитель властной структуры опередил начальника рейса.
— Нет, нет, никаких проблем, — отмахнулся рукой Горбунов, как бы разгоняя надоедливых мух, — обычная формальная беседа после рейса. Вашему начальнику рейса необходимо в кратчайший срок подготовить отчет по рейсу, я ему толкую, что это его святая обязанность, а он нос воротит, нехорошо, — чекист как-то вяло улыбнулся и огляделся, — вы понимаете, я пока прошу, можем и по — другому поговорить у меня в кабинете.
— Я в десятый раз вам повторяю, товарищ Горбунов, что ни каких доносов я строчить не собираюсь, — Игорь нервно постукивал карандашом по столу, пытаясь скрыть раздражение, но как только перевел взгляд на жену — улыбка озарила его мрачное и измученное лицо. Ольга тоже ответила ему радостным кивком головы, едва сдерживая себя, чтобы не броситься на шею мужу.
— Слушай, Горбунов, чего ты ко мне пристал со своими донесениями, лучше взгляни на эту женщину, — Смагин жестом указал на Ольгу, — тебе встречались когда-нибудь подобные красавицы, — он иронично покачал головой, заметив, что смутил чекиста, — вот то-то, это моя жена, Ольга Алексеевна, и я ее не видел уже более двух месяцев. Да напишу я тебе этот проклятый отчет, только не сейчас. Тебе же на нашем пассажире каждый второй стучит, и чтобы я не изложил на бумаге, ты мне никогда не поверишь. И вообще это не моя обязанность, — Смагин, пытаясь как-то заполнить образовавшуюся паузу после своей необдуманной реплики, подмигнул чекисту и указал на капитана Семенова, который что-то доказывал пароходскому начальству, потом тихо сказал. — Вот он тебе целый роман напишет, а я фрахтователь, мое дело груз, пассажиры и заработанный фрахт, все остальное у него.
— Вот, вот, — встрепенулся Горбунов, — кстати, о грузе, у нас есть сведения, что у вас в трюмах контрабандный товар, — глаза опера моментально сузились, и доброжелательная улыбка исчезла с лица. Он мигом, из своего бесшабашного и простецкого парня превратился в хищника, почуявшего след жертвы.
— Погодите, — вмешался в разговор Стоцкий. Он движением руки остановил напористого чекиста. — Все, что находится в трюмах пассажира задекларировано в грузовых документах, в коносаментах и манифестах и мы не делаем из этого ни какой тайны. А вот для какой цели мы этот груз возим, я думаю, в наше время знает любой школьник, это для получения прибыли, что является коммерческой тайной.