— То моряки, они до поры, до времени не замечают изменений в своем организме, — Лещенко погладил свой лысый затылок, — а когда начнут волосы и зубы выпадать, ноги станут, как спички, по ночам начнут суставы крутить, хоть волком вой, а сердце превратиться в тряпку, когда при виде женщины на лице, кроме слюны на губах больше ничего не проявится, заказывай моряк, по себе панихиду. Но это все проза. Ты лучше, паря, в судовую роль загляни, — Лещенко протянул стопку бумаг Смагину, — с нами в роль вписан еще один начальник рейса, какой-то Василий Иванович Горбунов, я что-то такого в нашей конторе не припомню.
— Знаю такого, этот комитетчик давеча меня пытал на предмет моих похождений на «Орловой».
— Ну и что дальше? — Лещенко вопросительно приподнял кустистые брови.
— Настрочил я ему праведную ложь, пусть разбирается.
— Тс-с, тихо, — Виктор Иванович приложил пухлый указательный палец к губам и кивнул Игорю на выход.
В пустынном коридоре он огляделся и плотно прикрыл железную дверь каюты, которая, мягко щелкнув замком, оставила все тайны внутри помещения.
— Забыл тебя предупредить, напарничек, что на подобных пассажирах все каюты нашпигованы «жучками» и видеокамерами. У меня есть свой человек из электронщиков, специалист по этой части, он перед самым отходом нам всю эту систему заблокирует, и твой чекист вместо наших разговоров будет слушать все что угодно, только не наши с тобой пьяные разговоры о политике. Почему я об этом знаю. Расскажу позднее, а их бункер с мониторами и магнитофонами расположен на самой нижней палубе. Как-то я вез одного Гэ-бэшика на «Руси», выпили мы с ним по литру, он и давай хвастаться. Показал тот самый свой бункер и прокрутил мне воочию часть разговоров экипажа, включая, конечно же, меня и капитана, показал видеозаписи, такие только в порно кино можно увидеть. Я тогда здорово струхнул, но все же довел чекиста до окончательной кондиции и изъял из его коллекции часть компромата, теперь мне в пору самому весь экипаж «Руси» шантажировать.
Игорь ужаснулся этому открытию. Он представил, что не будь с ним рядом вот этого прожженного и многоопытного напарника, сидеть ему через месяц, в лучшем случае, в одиночке на Алеутской.
— А на «актрисах» такой прослушки нет? — Смагин сглотнул слюну и вплотную приблизился к своему спасителю.
Лещенко лукаво улыбнулся и потрепал Смагина за взъерошенный чуб.
— Нет, сынок, тебе в этом смысле повезло в прошлом рейсе, ну а здесь держи ухо востро и свой острый язычок прикуси.
* * *
Москвичев еще на мгновенье задержал свой взгляд на стройной шеренге разноцветных, лакированных лимузинов, которые, развернув свои обтекаемые капоты на восток, вытянулись, вдоль помятого океаном борта пассажира, словно отдавая последний поклон маленькому островному государству, где их зачали в конструкторских цехах и на бескрайних конвейерах кривоногие узкоглазые существа и разослали по всему миру в поисках счастья. Этой партии секондхэндов явно не повезло. Очень скоро разбитые дороги и разбавленный спекулянтами бензин этого захолустного русского городка превратят их в груду ржавого металла, которая, как дешевая, стареющая проститутка будет переходить из рук в руки, пока не закончит свои дни на одной из городских свалок.