— Я вижу тебе не очень — то нравится мой прикид, — она обернулась вполоборота, — а так, получше, Валентина игриво вильнула бедрами, ну чего замер, раздетую женщину никогда не видел, что нравлюсь я тебе? С вашего разрешения, господин начальник рейса, пойду приму душ, а вы налейте нам что-нибудь выпить.
Яхонтова плавной походкой проплыла в сторону ванной, на ходу скидывая остатки нижнего белья, прикрывающие женскую честь и достоинство, не оставляя малейшей возможности для любого мужчины сделать выбор.
Игорь сел в кресло и попытался собраться с мыслями. «Выгнать эту нахалку к чертовой матери или порадовать очередную дуреху. Но эти простенькие на вид девчушки потом не отвяжутся, и будут жить в твоей каюте пока не смайнают трап для высадки на ее долгожданную плавбазу, источающую пары, насыщенные углеродами жира и рыбного протеина. Но, собственно говоря, что я теряю, надоест, выпру в общую каюту, или переселю к солдатам, пусть там ее радуют всем взводом».
Смагин открыл холодильник, где на нижней полке стояла батарея виноводочных изделий. После минутных раздумий он остановил свой выбор на литровой бутылке обычной водки. «Эта никогда не подведет», — Игорь налил два полных фужера искрящейся жидкости и поставил их на столик. Затем взял пару крупных апельсинов и нарезал ровными, сочными дольками на тарелку. Его еще мучили угрызения совести при мысли об очередной измене, но когда огненная вода прошла по пищеводу и наполнила расслабляющим теплом уставшее за день тело, все дурные мысли, как — то быстро улетучились. Вышедшая из душевой и слегка раскрасневшаяся Валентина, обернутая большим, махровым полотенцем, с распущенными, словно у русалки, длинными волосами, сейчас казалась ему ну просто красавицей.
Она присела к нему на колени, обхватив горячей рукой за шею, второй взяла бокал с водкой и медленно выпила. Игорь с восхищением посмотрел на девушку, у которой не шевельнулся ни один мускул на лице.
— Ну, ты, мать, сильна, где же так пить научилась?
Валентина взяла дольку апельсина, откусила маленький ломтик и приложилась к губам Смагина в долгом кисло — сладком поцелую.
— Жизнь научила, моя умница, — прошептала она, расстегивая его рубашку и, нежно поглаживая широкую, мужскую грудь, — Тебя же не надо учить, что нужно делать с женщиной в таком состоянии. — Она распустила скрученное в узел полотенце на груди и, закрыв глаза, осторожно прижалась упругими сосками к напрягшемуся животу Смагина. — Я вся твоя, милый, как я ждала этой минуты, ну бери меня, шептала она все чаще распаляя себя и вжавшегося в кресло мужчину.