— Примитивная, — сам себе говорит он, но недостаточно тихо, будто специально, что бы она в сотый раз почувствовала себя ничтожной.
Он слегка наклоняется и сразу же достает длинную палку, похожую на тонкую веточку. Причем делает это с таким самодовольным лицом, будто только, что спас мир.
— Ты решил с меня поиздеваться? — Саманта вскидывает левую бровь, склоняя голову набок и подаваясь вперед, заинтересованно рассматривает Алека: худой, не слишком высокий, темноволосый, с потрясающими сапфировыми глазами. Последний пункт описание она мысленно вычёркивает, слишком много чести для такого самодовольного придурка. Который вместо ответа лишь бросил на неё взгляд типа: «А сама как думаешь?».
— Расскажи мне о демонах, — это была уже её двадцатая попытка за сегодня заставить его вступить в диалог.
— Религия определяет демонов, — медленно произнес брюнет, — как обитателей преисподней, или служителей Сатаны. А мы считаем демоном любого злого духа, попавшего сюда из других измерений…
Его ответ был похож на лекцию старого преподавателя, который, казалось бы, вот-вот умрет после каждого слова. Но Саманта искренне пыталась вникнуть в очень длинный рассказ и вот поймала себя на том, что вместо того, чтобы слушать его, она смотрит на его губы, которые двигаются в какой-то манящей манере. Приходится поднять глаза выше, к счастью Алек не смотрит на неё.
А потом он резко куда-то уходит, сказав, чтобы она сидела на месте этим дуратским приказным тоном.
Возвращается он только через пол часа, и брюнетке кажется, что он уходил, чтобы отдохнуть от неё, и от этой мысли она вновь злится.
— На, — с самым заурядным взглядом, он протягивает ей очки. — Это не подарок, — сразу уточняет Лайквуд как только видит, что глаза примитивной заблестели от счастья. — Это вынужденная мера безопасности, по защите моих вещей от очередного погрома.
В этот момент девушка готова согласится со всем. Она никогда не думала, что, одев очки будет настолько рада. Впервые за день вещи наконец приобрели четкость.
— Ты лучший, — на радостях вскрикивает девушка. — Но всё ещё гамнюк, следовательно, лучший гамнюк.
Повернув лицо в его сторону, она увидела нечто настолько необычно-прекрасное, что в немом исступлении замерла на месте, словно вкопанная в землю.
Лайквуд улыбается — широко, по-детски, постоянно холодный и отстраненный, сейчас он сверкает своей улыбкой, словно алмазами на солнце. Чёрт побери, если он продолжит в том же духе, то девушка простит ему все проявления его отвратительного характера.
— Не помешала? — раздался мелодичный голос позади них.