— Надо по третьей тачке на брата поставить.
— Поставить можно, почему не поставить? Пусть постоит. Она когда стоит, кушать не просит. Только грузить ее некому: я с этими в упор управляюсь.
Дядя Петя повернулся к нам. Даже не повернулся, а только повел в нашу сторону головой. Но этого было достаточно. Когда князь Андрей подумал: «Это мой Тулон», он, наверно, чувствовал то же, что и мы. Мы уже стояли с совковыми лопатами (их много было разбросано вокруг бассейна) и смотрели на дядю Петю.
— Берите третью тачку, мы поможем, — сказал я.
Дядя Петя посмотрел на Михеича.
— Попробовать можно, — сказал тот. — Зайцев хай подымет.
— Пусть подымет. Ребята не чужие: моего Витьки приятели. В другой раз седьмого человека в бригаду возьмем.
Дядя Петя повез груженую тачку. На нас он не взглянул, только бросил через плечо:
— Ноги обуйте.
Мы стали боком к бурту соли. Надо было одним взмахом набрать полную лопату и с поворотом корпуса и рук высыпать соль в тачку. Пока оставалось прежнее количество тачек, Михеичу нечего было делать. Он не скучал. Он уселся на верху бурта, закурил и делился с прибегающими рабочими своими впечатлениями от погрузки.
— Зайцев-то, Зайцев, эх, как животом трясет. Десять лет с тачкой бегает, а живот вроде как бы еще больше стал…
Когда дядя Петя привез порожние тачки, вставленные одна в другую, Михеич скатился с бурта.
— Андреич, ведь получится. Помяни мое слово, — сказал он. — Зайцев бы до поры не пронюхал. Получится…
— Пусть нюхает, — сказал дядя Петя.
Рабочие с любопытством на нас поглядывали. Нас это не беспокоило: лопаты в наших руках были не впервые. Главное, когда работаешь лопатой, не напрягать живот. Мы умели подавлять тяжесть внутри живота, вовремя расслабляя мышцы. Оркестр ускорил темп и смолк. Слышен был только скрежет железа о соль.
У причалов мужчина в полотняном костюме выкрикивал в рупор результаты погрузки. Когда мы взялись за лопаты, бригада Зайцева была впереди дяди Петиной на полтонны. Результаты погрузки объявлялись каждый час. Но очередного результата мы не слышали: снова играл духовой оркестр — теперь гопака. Прибежал дядя Петя — он бегал теперь в оба конца.
— Сравнялись, — сказал он.
Михеич ответил:
— Все! Сейчас Зайцев будет икру метать…
Как это Зайцев будет метать икру, нас не интересовало. Мы работали. На кончике Сашкиного носа висела мутная капля пота. Я сам видел, как она упала. Но когда снова взглянул на Сашкин нос, на нем опять висела такая же капля.
— Сашка, перестань растворять соль. Ее не для этого выпаривали.
— Балда, как я могу ее растворять, если с меня течет соль.