Открыл рот, чтобы таки уточнить про телефон. Потому что по уму - так вернее всего было сделать.
Он еще не обдумал ничего. По-серьезному - так и не избавился от привкуса запаха ее дома на языке и того ощущения невыносимо-необходимого уюта, который испытал, глядя на Зоряну. Не принял решения… Может, потому и телефон забыл? Вообще ему не свойственно. Однако заговорил совершенно об ином. Даже и сам не ожидая от себя такой речи:
- Я не умею в это все играть. Не знаю, как красиво и толково ухаживать, Зоряна, не на то учился, - а голос все еще выходил хрипловатым и низким. - Но хочу. Очень.
И немного потерянным. Потому что он не на словах сосредоточен был, а на смысле, который в ее глазах искал. И который сам ей готов был своим взглядом показать открыто.
- Я тоже, если честно, - улыбнулась она, вдруг показав, что и сама настолько же взбудоражена и сбита с толку. - Хочешь чая? Облепихового… - добавила торопливо.
Немного нервно подняла руку, заправив за ухо чуть кучерявую рыжеватую прядь волос. А Санек, сам не понимая, откуда такой наглый стал и почему посчитал, что право имеет, - перехватил эту прядь, на секунду сжав пальцами, словно растирая, на ощупь пробуя, знакомясь с этим ощущением. Коснулся тыльной стороной ладони молочно-кремовой щеки, на которой вспыхнул румянец… И столько в ней тепла ощущалось, столько света! Не смог побороть внезапную тягу.
Наклонился, оказавшись в сантиметре от ее лица:
- Ты мне просто сразу скажи - «да» или «нет», Зоряна? Я уйду, если зря сейчас все это…
Она чуть подалась назад, прикусив нижнюю губу, и внимательно-внимательно посмотрела в его глаза. Так глубоко, словно в самое нутро могла заглянуть. Даже то, что от себя прятал и, тем паче, другим не светил, в темных углах увидела. А он не смог, да и не захотел закрываться перед ней. Пусть все видит и решает, как есть.
- Ты надолго?
- На всю жизнь, выходит. Коли сама не погонишь, заря солнечная, - улыбнулся с каким-то веселым мандражем, сам не до конца понимая, на что подписывается. Но точно зная - не обманывает.
И все еще щеку гладит - оторваться не может.
- Заходи тогда, - улыбнулась так…
У Санька в голове зашумело, и по периферии потемнело все, серея, отсекая иное, кроме нее одной - по центру. А Зоряна внезапно стала такой насыщенно-яркой! И притягательно-сладкой, уютной и будоражащей до ледяного жара в крестце…
Он точно не спорил бы - сам толкнул ли дверь, захлопывая, или они оба толкнули ту. Краем сознания отметил щелчок замка. И потерялся в ее сладком аромате с привкусом облепихи, корицы, апельсина.