— Да что тут гадать то? Твоя ритуалистика слишком много лишней маны налево тратит, по сравнению с плетениями! Они то каждую капельку в дело пускают! Никаких стабилизаторов не напасешься… — горячо прервал увлекшийся лекцией Торк. Замолкший Хаалес с досадой покосился на рыжего, и продолжил:
— Да, ты прав. Не спорю, иногда 'левый' расход маны может достигать до четверти всего вливаемого объема… — Торк с довольным видом закивал, польщенный тем, что ему удалось хоть так утереть нос чересчур башковитому другу.
— Однако же, — заявил Хаалес, — вся эта сила по большей части направляется на поддержание целостности всего заклятья, или комплекса заклинания. Поэтому, заклятья и заклинания примененных при помощи предметной магии, отличаются исключительной устойчивостью против контрзаклятии. Твои хваленые плетения, спору нет, хороши, да и красиво выглядят при истинном взоре. Но что они могут, когда каждое выпущенное заклятье сталкивается с валом контрзаклятии? — с иронией обратился он к посмурневшему рыжему. — Ничего! — победно заключил Хаалес, — ажурные цепочки плетении попросту разрываются, и заканчиваются безобидным пшиком. Особенно красиво и наглядно это выглядит, когда контрзаклятье сталкивается с огненным плетением — фейерверк ещё тот выходит.
— Все, равно, плетения зато быстрее, особенно когда на тебя волколак из чащи несется, пока через твою ритуалистику что-нибудь применишь, десять раз схарчить успеет. — пробурчал недовольный Торк. Рыжий балагур все ещё пытался отстоять свою точку зрения, и доказать превосходство плетении, — И наготове его держать нельзя, а плетение хоть всю жизнь в свернутом состоянии, когда надо, то тут же воспользоваться сможешь. Завидел кого, и ра-а-аз! И готово, волколак падает ещё у леса, аккуратной такой тушкой, прожаренной до хрустящей корочки. — мечтательно закончил он. Хаалес на это только насмешливо фыркнул.
— Ты про свой первый труп вспомнил?
— А что же ещё? — грозно нахмурился Торк, уязвленный тоном собеседника — как будто ты сам свое не помнишь.
— Расслабься, — хлопнул рыжего по плечу Хаалес. — Всё я прекрасно помню. Ты волколака поджарил, а я злого духа развеял на экзамене…
* * *
— Да е…ь оно все конем! — заорал Еремеев. — Гранаты, все! Кидайте этой падле под ноги, пускай попляшет! Майор, валите оттуда нах! — к чести 'волкодава' тот спорить не стал, и вместе с уцелевшими бойцами перестал поливать неуязвимого для пуль, каменного великана, и, увязая в красном песке, кинулся вверх. А старшина только сейчас заметившего присевшего на колено Кошака, что уже навел 'муху' в спину каменюки, похолодело в груди.