– И что ты сделал?
– Я… сказал ей, что играю в прятки. Это было единственное, что пришло мне на ум, – смущенно сказал Райли, и я закусила губу, чтобы подавить улыбку. – Ага, – Райли фыркнул. – Я явно налажал. Но малышка поверила мне. Она даже пообещала никому не говорить, что видела меня. А потом она просто ушла. – Даже сейчас Райли выглядел удивленным. – В тот день меня могли убить. Я был совершенно один на вражеской территории, окруженный вооруженными солдатами, которые ненавидели мой вид. Если бы меня поймали, моя шкура, вероятно, висела бы над камином какого-нибудь лейтенанта. Но она позволила мне уйти.
– Ты не взорвал капитул, так ведь.
Это было утверждением, а не вопросом. Райли беспомощно взмахнул рукой и покачал головой:
– Я не смог. Я продолжал видеть лицо этой девочки и думать, что там могли оказаться другие дети. Они не были частью войны. Они не должны были умирать из-за нас. Но я знал, что «Коготь» не примет такое объяснение. Смерть нескольких невинных для них ничего не значит, если это принесет пользу организации. Я не мог вернуться, не выполнив задание. – Райли вздохнул, его лицо омрачилось воспоминаниями. – Вот так… я пустился в бега. Я оставил «Коготь», выпал из их системы и с тех пор бегу без оглядки.
– И они послали за тобой гадюк?
– О, да, так и было, – Райли невесело усмехнулся. – Оказывается, я довольно везучий сукин сын. Мне удалось избежать пары атак гадюк, а потом я наткнулся на Уэса, который искал предлог, чтобы свалить. Вскоре мы поняли, что в организации есть и другие, подобные нам. Люди и драконы, которые хотели освободиться от «Когтя». Так что теперь мы делаем все возможное, чтобы освободить единомышленников из организации и показать им, как жить в качестве отступников. Как избежать нападения гадюк, как держаться подальше от радара «Когтя», как быть свободными.
Свобода. Это слово звучало сейчас так привлекательно. Это было то, чего я всегда хотела, верно? Жить вдали от «Когтя», не следовать ничьим правилам, законам или ограничениям. Не становиться гадюкой – убийцей, которая охотится на себе подобных за то, что те хотят быть свободными.
Но мысль о том, чтобы стать отступницей, как бы я ни ненавидела себя за то, что призналась в этом, была ужасающей. За мной будут охотиться. На мне поставят клеймо предательницы и преступницы, и гадюки придут за мной. Я ненавидела правила и хотела, чтобы моя наставница сбросилась со скалы в человеческом обличье, но «Коготь» был всем, что я знала и к чему привыкла.
И была еще одна проблема.
Данте. Я не думала, что мой правильный брат, бывший идеальным учеником, станет отступником, даже если бы это сделала я. И даже если мне удастся убедить его сбежать, его заклеймят предателем и тоже будут преследовать. Я не была уверена, что смогу с ним так поступить.