– Черт побери! – закричал папа. – Проклятье!
Я стянул маску, свет вернулся, и таинство леса поутихло.
А папа, бешено размахивая руками, устремился ко рву.
– Пап! – Я сорвался с места. – Пап, подожди!
Я почти догнал его перед оврагом, но он продолжал бежать, дико размахивая руками.
– Пап, остановись!
Я потянулся, чтобы отдернуть его, но он рванул вперед, и отодвинутая им ветка срикошетила с силой хлыста.
Я не почувствовал боль. И только когда ощутил стекающую по щеке теплую кровь, стало ясно, что что-то не так.
– Пап, – позвал я. – Кажется, я поранился.
Он не обернулся.
– Ты в порядке, – лишь крикнул в ответ.
Кровь уже затекала в рот, левый глаз заволокло туманом.
– У меня идет кровь.
– Если слепой может видеть, ты справишься с небольшим количеством крови.
Это было не небольшое количество, но я понимал, что ему сейчас не до этого.
– Приложи листья, – посоветовал папа. – Кто знает? Может, они обладают антибактериальными свойствами, как древесная лягушка.
Несколько лет назад он смотрел об этом документальный фильм.
– Пап!
– Без риска невозможно сделать открытие. С тобой все будет хорошо.
– Пап.
– Представь, если бы Фродо и Сэм сдавались каждый раз, как на них нападала икота. Только представь себе это.
Я знал, что когда он становится таким, с ним лучше не спорить. Я мог либо вернуться домой и заняться собой, либо подождать тут с ним.
Я прождал в лесу еще почти час, пока папа расширял сознание, а я истекал кровью на мокрую листву. К тому времени, когда мы вернулись домой, глаз заплыл и не открывался. Я пошел в ванную и как мог очистил рану.
Когда я вышел, папа мыл на кухне посуду и убирался, чего никогда не делал.
– Это был переломный момент, правда? – сказал он и, взглянув на меня, наконец-то заметил рану. – Надо приложить лед.
Только вот в морозилке льда не нашлось, да и уже пора было заниматься ужином. Поэтому я прижал к глазу тряпку для мытья посуды, предположив, что так будет лучше. Болеть перестало, начало щипать.
На следующий день я не пошел в школу, так как плохо спал и выглядел ужасно. Глаз опух и заплыл. Я решил было сходить к доктору, только он у нас был один – из бесплатной клиники в городе, к которому папа ходил за лекарствами. Хотел пойти в травмпункт, но боялся, сколько это будет стоить и что случится, если об этом узнает мама. Я уже слишком взрослый для споров об опеке, но все равно беспокоился.
Папа заперся в комнате, строчил в своих блокнотах. Он находился в таком состоянии до окончания лихорадки, а потом садился смотреть следующий документальный фильм – о серийных убийцах, горных гориллах, соли, суицидальном туризме, – который зарядит его мозг идеей и снова заведет.