Я выдыхаю, сжимая край стойки руками.
— Послушай, Шторм, я не могу отрицать, что если бы ты был моим ребёнком, то это ненадолго усложнило бы всё для меня. Но если бы ты был моей кровью, не было бы и секунды, когда я бы не хотел тебя.
Я хочу, чтобы он почувствовал себя лучше. Я знаю, что ему больно, и хочу унять эту боль.
И это не ложь. Если бы он был моим сыном, независимо от того, насколько это могло бы причинить боль Тру, причинить боль всем нам, я бы никогда не отказался от него.
— И я не сомневаюсь, что Джонни поступил бы точно так же, будь он здесь, — пылко говорю я.
— Но его здесь нет.
— Да, его нет. Но есть я, и Боб тоже. И мы хотим... — замолчав, я втягиваю воздух, убеждаясь, что эти слова правильные. — Мы тоже хотим быть твоей семьёй.
Выражение его лица становится непроницаемым, и он отворачивается от меня, бросая полотенце на прилавок.
— Всё нормально, если вы закончите здесь? Меня ждёт несделанное домашнее задание, — говорит он, не глядя на меня.
— Да, — говорю я, сдерживая разочарование в голосе. — Всё в порядке. Иди.
После чего Шторм выходит из кухни, не произнося ни слова, оставляя меня стоять, понимая, что мне всё же предстоит преодолеть с этим парнем тот ещё адский путь.
Глава 15
Я заканчиваю мыть посуду и направляюсь в гостиную. Тиффани и Боб сидят на диване, и она показывает ему детские фотографии Шторма.
— Всё в порядке? — с некоторым беспокойством в голосе спрашивает Боб.
Может быть, выражение моего лица беспокоит его. Или, возможно, отсутствие со мной Шторма.
— Да, всё в порядке. Шторм ушёл делать домашнее задание.
— Добровольно? — улыбается Тиффани. — Это впервые.
— Он спрашивал о Джонни.
— Ох, — говорит она. — Он не... не спрашивал у меня ничего о нём. Что... что он хотел знать?
— Каким был Джонни. И... — я бросаю взгляд на дверь, затем, понизив голос, говорю: — Он знает о вероятности того, что он мог быть моим.
— Ох, — её глаза расширяются.
— Он сказал, что подслушал твой разговор с Мэри.
— Дерьмо, — говорит она. — Мне следует пойти поговорить с ним?
Я качаю головой.
— Он казался не слишком расстроенным из-за этого.
Она смотрит на дверь и говорит:
— Всё же, я поговорю с ним об этом. Завтра. Сегодня, наверное, лучше этого не делать.
— Ещё я сказал ему, что мы хотим быть его семьёй, — я перевожу взгляд на Боба.
Он поднимает брови.
— И каков был его ответ?
— Он ничего не сказал. Именно тогда он и пошёл делать домашнее задание, — тихо говорю я. — Может быть, я зашёл слишком далеко, и мне не следовало так торопиться?
У Боба приподнимаются уголки губ
— Тебе всегда недоставало терпения, Джейк.