— Это я звонил, — сказал Женя и посмотрел на меня.
— Так ты говоришь, еще и Петрович с вами пил? — спросил я, подозревая, что соседи отравились каким-то суррогатом.
— Да. И ночевать у меня остался, а сейчас он у меня сапоги да куртку занял, в гараж мой добежать за инструментом. А то он к себе домой попасть не может. Вот, наверное, и он.
Федоренко показал в сторону входной двери, в которую кто-то настойчиво звонил.
И в самом деле, за Григорием, ходившим открывать дверь, показался Смолянинов, облаченный в армейский бушлат и кирзовые сапоги. В руках Петрович держал топор и гвоздодер. Отдавая прапорщику ключи, он говорил:
— Сейчас, Женя, я в свою квартиру попаду, а там у меня еще один ключ есть. Исправим мы твой кран. Здорово, Сережка, чей-то ты постарел, за девками много бегаешь? — спросил он у меня, заметив мое присутствие.
Я ничего не ответил, но то, что Петрович выглядел значительно моложе, чем я привык, хотя это меня удивило.
Федоренко и Смолянинов вышли в общий коридор, а я придумав новый аргумент, сказал:
— Ну, ладно, Евгений, покажи мне свои новые книги, не будем мешать мастерам.
В гостиной я спросил:
— Ты хочешь сказать, что мужики эти вместе с тобой из прошлого прибыли? — спросил я, когда мы остались наедине.
— Да. Ты же сам это видишь.
— Может, ты сомневаешься в моих словах о 95-м годе и считаешь, что я морочу тебе голову?
Женька не знал, что ответить.
— Я вдруг вспомнил, — продолжил я, — что ты, как человек идеологически подкованный, никогда не любил смотреть советское телевидение.
Никонов кивнул головой.
— Может, ты скажешь, какие программы у вас должны были быть двадцать пятого октября 1982 года?
— Я проглядывал программу перед сном, — сообщил, подумав, Евгений, — там должна была быть профилактика с утра и передачи по обоим каналам должны начаться около пяти часов вечера. А потом какой-то футбол или… Точно — «Футбольное обозрение».
Я включил телевизор и, пока он грелся, сообщил ему.
— У тебя старый телек, поэтому он только шесть каналов ловит, а, вообще-то, сейчас можно смотреть девять программ.
Никонов посмотрел на меня недоверчиво, но тут появилась картинка, и прорезался звук. На первом канале три чудака отгадывали мелодии. Валдис Пельш кривлялся как обычно, и на Женьку, привыкшего к несколько иной манере поведения ведущих телепередач, его жесты, мимика и речи произвели некоторое впечатление. Не давая другу опомниться, я включил вторую программу. Но здесь шла передача про «Газпром», это не показалось мне интересным, и я снова переключил канал. На третьем демонстрировали исторический фильм.