— Ты не знаешь, чего это они на нас вылупились? — спросила Наташка у нее шепотом. У меня все в порядке с одеждой?
Никонова оглядела подругу и ответила:
— Все в норме.
«Иностранки, наверное», — прошелестело в толпе.
— Странные какие-то, ты посмотри, как они одеты! — прошептала Парамонова.
И тут до Елены дошло. Она, наконец, поняла, что смущало ее во внешнем облике стоявших перед ней людей. Все они, как на подбор были удивительно старомодно и некрасиво одеты. Складывалось впечатление, что это — очередь обедневших интеллигентов и пролетариев за каким-нибудь пособием.
— Где их собрали. Так лет пятнадцать назад одевались, — сообщила Наталья результаты своих наблюдений. — Сейчас в болоньевых куртках и подобных пальто только бомжихи гуляют.
— А может, тут подписи в поддержку каких-то кандидатов собирают или протестуют против чего? — спросила то ли у нее, то ли у самой себя Елена.
— Нет, не похоже. Лозунгов и транспарантов нет. Да и почему у универмага, а не на площади или не у администрации?
В очереди пошептались, и внимательное ухо уловило бы: «Нет, не иностранки. По-русски говорят. Наверное, москвички или из Прибалтики.»
Чтобы пояснить это необыкновенное внимание к нашим героиням, надо вспомнить, что человек, стоящий и ждущий, замечает гораздо больше, нежели спешащий или занятый своими делами. Естественно, если вам довелось долго ждать своей очереди в кабинет стоматолога, вы волей-неволей изучите все плакаты, призывающие вас беречь зубы. Хотя сведения, почерпнутые вами из этой наглядной агитации, порядком опоздали. Но если вы слесарь-сантехник и пришли в Эрмитаж прочищать забившийся унитаз, то вам, скорей всего, дела не будет до всех накопленных в его залах богатств.
Так и здесь. Люди, столпившиеся возле универмага, до того намаялись в ожидании, когда, наконец, откроются его двери, что любой человек, проходивший мимо них, поневоле привлекал их взоры. А уж Наталья и Елена своими нарядами, вообще, вызвали всеобщий интерес. Вы хотите спросить у меня, во что же, кроме рыболовной сети, можно сейчас одеться, дабы привлечь хоть чей-нибудь взгляд? Отвечаю: не знаю! Вот Никонова, например, была одета в обычное ныне замшевое пальто с капюшоном черного цвета и обута в итальянские ботиночки с опушкой на низком каблучке. Парамонова же нарядилась в то, что чаще всего носят осенью девицы, торгующие на улице, а именно: в коричневую кожаную куртку турецкого производства, светлые шерстяные лосины, обтягивающие стройные ноги, и длинные, до колен, финские сапоги. И все!
Вы удивлены? Точно так же удивлены были и Лена с Наташей всеобщим к ним вниманием. И хотя обе они были весьма симпатичными и стройными, но не до такой все же степени, чтобы даже женщины разглядывали их, невзирая на какие-либо приличия. Поэтому Парамонова, как более бойкая, убедившись, что в дверях универмага еще ничего интересного нет, приблизилась к парню, замыкавшему странную колонну, и спросила: